Студенты, кажется, делают ставки. Главное, успеть сказать ему:
– Приходите послезавтра! – кричу за три метра до себя.
Тут музыкантша неожиданно кричит:
– Девочки, мальчики, хоровод!
Студенты вскакивают с мест. Я крепко беру завуча за руку и шепчу:
– После-завтра…
…Послезавтра превращается в завтра.
Можно денек передохнуть. Мое блюдо готовится за полчаса. Успею перед гостями.
И чему же посвятить день отдохновения?
Друзьям?
Нет их у меня.
Молитве?
Я молюсь только по воскресеньям.
От высоких раздумий меня отвлекает телефонный звонок.
Как в стихотворении Лермонтова: «Звонков раздавались нестройные звуки».
Нажимаю кнопочку.
А она и говорит такая:
– Здравствуй!
– Ну здорово-здорово. Здоровенько.
– Как глупо. Встретились на улице. Столько лет не виделись. Встретились – и сказать-то друг другу ничего толком не сказали.
Помолчали. Тут она снова вступает:
– Я к тебе в гости. Можно?
Вздыхаю протяжно так и говорю:
– Приходи. Только по твоему плану не выходит ничего.
Это у нее мечта была такая. Раньше. Цитирую: «Мне часто кажется, как будто я возвращаюсь в наш город. Прихожу к тебе в гости. А ты лежишь пьяный. И не можешь пошевелиться. Но ты в сознании. Тогда я целую тебя в лоб и ухожу. И оставляю тебя за спиной».
Она:
– Ладно.
Я:
– Приходи завтра.
Она:
– Когда?
Я:
– Да чего тянуть? К обеду и приходи. Пока готовлю, поболтаем.
В трубке гудки. Хоть я и знаю, что до завтра она не придет, а может, и завтра не придет, но мне кажется, что она уже идет ко мне. Я чуть не сказал: кажется, что она уже пришла.
Не могу!
Быстро оделся. Вышел из дому и пошел сначала направо, а потом налево.
По дороге вспомнил, что так и не дал псу лапки, что лапки так и лежат в прихожей на полу и теперь уже начали разлагаться.
Взлетаю по знакомой лестнице. Бабушка, что ли, у нее тут живет или еще какая-то хрень.
Она открыла с первого звонка.
– Ого!
Естественно, что мы о чем-то говорили. И даже, кажется, пили шампанское. Но по-настоящему все началось на полу в гостиной. Продолжилось на диване. Замерло на кровати в спальне. Достигло своей кульминации в ванной. И закончилось в прихожей.
– Уходи, уходи, скорее уходи… – исступленно шептала она. – Сейчас старуха вернется. Мне с ней ругаться нельзя. Завещание перепишет. Я ведь только за этим приехала. Но я жду тебя вечером. Бабка спит крепко, не помешает. Ничего не ешь. Я буду кормить тебя икрой. С ложечки…
Естественно, что вечером, ровно в десять, я был у ее дверей.
Но ее не было дома. Так сказала сердитая старуха. А дальше я следил за часами.
