С папой мы проводим двадцать дней в году следующим образом. Десять дней занимаемся рыбалкой. Десять дней играем по сетке в компьютерный футбол. Однако на этот раз все получилось по-другому.
Во-первых, когда папа встретил меня на вокзале, от него пахнуло спиртным. От папы. Хотя от вокзала спиртным тоже попахивало. Я папу так и спросил:
– Ты че, забухал?
Папа подмигнул мне и, выставив указательный палец правой руки, сказал:
– Кх!
Настроение у меня, понятно, испортилось.
Я даже в футбол играть не стал. К тому же папа лег спать. Я вышел было во двор, но два имбецила, которые до моего выхода комментировали, как спариваются собаки, встали и начали стучать мне по балде. Прямо без разговоров. А свой пистолет, который больно стреляет пульками, я как назло забыл дома. Пришлось отмахиваться. Я им стукнул по разу и убежал. Папа говорит, что если ты хотя бы раз в ответ стукнул, то ты уже подрался, а не был побит.
Вбегаю домой. А тут и папа проснулся. Хмурый такой.
– Ты, – говорит, – меня извини. Я больше не буду. И маме, главное, не говори ничего, а то она больше тебя не отпустит. Меня, – говорит, – и сегодня могли запалить, да только мама твоя формальностями пренебрегает. Как, кстати, она – замуж не вышла? – помолчав, как-то вяло поинтересовался папа.
(Раньше он бурно интересовался, а, когда я делал вид, что сплю, бил в стену кулаком и тихонько плакал.)
Я сказал, что выходит через месяц.
Тут он вздрогнул, хотел что-то спросить, но махнул рукой. А потом оживился.
– Короче! Хочу предложить тебе одну авантюру. Как раз на неделю. День потом отлежаться – и домой.
А я его люблю, когда он такой шебутной. Я его, конечно, люблю и когда он в стену кулаком бьет, но уже по-другому. Вот и ответил ему в том смысле, что если он не собирается показывать меня в зоопарке, то я согласен.
– В зоопарке! – захохотал он и пошел ставить чайник. – Вынеси-ка мусор.
Я схватил пакет, но потом вспомнил про имбецилов.
– Сам вынеси.
Папа снова захохотал и хлопнул меня по плечу. Тут мне стало стыдно, и я сказал про тех двух уродов. Папа опять нахмурился, подошел к окну, распахнул его и заорал:
– Эй вы, козлы, еще раз сына тронете, глаза на жопу натяну.
Снизу не ответили. Тогда я пошел выносить мусор сам. Имбецилов у подъезда не было. Оставалось лишь гадать, слышали они папины слова или просто куда-то свалили. Я решил, что слышали. Папа сразу вырос в моих глазах.
Когда я вернулся, он намазывал на хлеб малиновое варенье.
– Держи! Больше нет ничего.
