— Посмотрел бы я на тебя, когда на твою шею кинется почти ведьма, что отпила макового молока… — сказал Брок и осекся.
Йон икнул. Судя по случившемуся вчера у молодой вдовушки, оборотень уже испытал на себе все прелести дегустации местного напитка любви.
— Кстати, а что это вообще за гадость такая, и откуда она у Бажены? — задала я главный вопрос, кивнув на опрокинутый жбан.
— А разве не знаешь? — изумился шкура.
— Думаешь, если бы знала, отхлебнула бы вчера? — в тон ему ответила я.
Просветил меня дракон. Оказалось, что это гадское «молоко» варят раз в году, в ночь на Сейринк. А незримый Многоликий будто бы, умывшись этим отваром, наделяет его чудодейственной силой. Пьют его девы и юноши лишь единожды в жизни, перед тем, как водить танок и бежать в лес. И если повезет, и одарит Многоликий чрево, то зачатые в праздничную ночь дети непременно народятся сильными и здоровыми. А девку такую, понесшую после Сейринка, с радостью в любой дом женою возьмут: сумела зачать с первого раза, да к тому же дитя осенено божественным благословением…
Видимо, Бажена решила, что можно опоить Йона и миновать стадию «ночной лес». Вот и зачерпнула она макового молока из котла, но, торопясь собрать в дорогу снедь, эта заполошная всучила жбан с маковым отваром мне.
Правда, от такой догадки легче не стало. Все равно было жутко стыдно перед Броком. Мое молчаливое самобичевание прервал дракон, ехидно поинтересовавшись у оборотня:
— А ты, помнится, так рвался в лес…
— Рвался, — не стал спорить Йон. — И даже был бы счастлив этой ночью, если бы не одна рыжая зараза.
«Я-то тут при чем?» — мелькнула мысль. Но я даже толком обидеться не успела, как шкура кивнул на лису.
Патрикеевна села, обвила зад хвостом и виновато прикрыла лапой морду. Но отчего у меня было ощущение, что раскаяния в этой лисьей моське ни на грамм?
— Что, она крутилась рядом, наблюдая за процессом, и тебя это озаботило? — изогнув бровь поинтересовался дракон таким тоном, дескать неужели такая ерунда, как хвостатый свидетель, могла смутить любвеобильного оборотня.
— Если бы. Эта плешивая вела себя как законная жена, заставшая благоверного на горячем. Она кусала девок, прыгала мне на спину в самый ответственный момент, а последней беглянке, которой я задрал подол, и вовсе вцепилась зубами в ухо. В общем, никакого удовольствия в этот раз не получил.
Я честно старалась сохранить серьезное выражение лица. Целых две минуты. Брок продержался чуть дольше. Но все — таки мы не выдержали. Йон на этот демарш демонстративно обиделся. Лиса — уничижительно фыркнула. А я поняла — что такое Сейринк я запомню навсегда.
