— Восемь, — кажется, служанка обиделась. Причем вовсе не из-за того, что я ее перебила, а потому, что не знаю всем известного.
— А сколько кнессов отдали ему свои печати? — вновь спросила я.
— Семь, — уже чуть медленнее протянула Ульма, словно сомневаясь в моем уме.
Меня так и подмывало задать главный вопрос: а можно ли с помощью печати убить дракона? Но, если озвучу его сейчас, то готова биться об заклад, что об этих моих вопросах служанка обязательно доложит Энпарсу.
Ульма уже заплетала мне две косы, когда я незаметно выключила диктофон, нащупав его кнопку под нательной рубахой. Мне надо было все хорошо обдумать.
А ещё я чувствовала себя неуютно без оружия. Хоть самого завалящего. Но у меня отняли даже кинжал. Хотя… попытка не пытка.
— Могут ли мне вернуть кинжал, который забрали при входе? Он единственная память о моем отце, — я состроила самое жалостливое выражение лица.
Ульма поджала губы, но все же обронила: «Если владыка позволит», — и удалилась.
Выпроводив служанку, я легла. Но в горизонтальном положении мозги растекались, а сон, наоборот, активизировался. Так дело не пойдет! Откинув одеяло, я встала. Потом моя нежно любимая и обожаемая паранойя нашептала, что кто-то может следить за мною в замочную скважину. Я решила задобрить свою шизу и изобразила на постели подобие фигуры.
Но чувство тревоги не покидало. Я знала, что лучше всего его успокоит не таблетка, и даже не жидкость для снятия стресса, что плещется в бутылках с маркировкой сорок градусов. Нет. Вернейшее средство для моего умиротворения — кинжал, который отобрали на входе. Только клинок дарил мне успокоение, а моим врагам — возможность упокоения.
Пока же я нервно выстукивала дробь кончиками пальцев по подоконнику. А если женщина на нервах, то даже жнецам смерти лучше отойти в сторонку и не заслонять собой ее цель. Моей задачей стало вернуть кинжал. За этим я и пошла. На цыпочках подкралась к двери, налегла на нее. Та хоть и с неохотой, но подалась и заскрипела бы, если бы я не успела ее остановить.
Вышла из спальни и тихонько двинулась вниз. Я так увлеклась, прислушиваясь к шорохам и шепоткам уснувшего замка, что спустилась на этаж ниже, в подземелья, где царили сырость и спертый воздух. Уже хотела было уйти, даже развернулась, как услышала разговор. Невнятный. Но ведомая журналистским чутьем, направилась на звук. Не зря.
— Оставьте нас, — приказал властный женский голос.
— Владыка не велел отлучаться от него, — нехотя возразил бас.
