Тропы вечных тем: проза поэта | страница 75



«Ну, этот деревенский!» — бросила тень наша интеллигентная критика и не стала более разбираться. Но время идёт, а значит, солнце движется, и тень стала смещаться и открывать поэта. И, пожалуй, уже краем он вспыхнул и заиграл на виду. Но всё его самобытное творчество ещё ждёт настоящей оценки. Я говорю о поэте Николае Тряпкине. Критика отмечала его чистый и напевный голос, светлое узорочье словаря, особую лебединую стать, но подозревала в нём некую закруглённость диапазона. Так ли это? Посмотрите:

Как сегодня над степью донецкой
Снова свист-пересвист молодецкий.
Голосят трубачи по излогам,
Завивается пыль по дорогам.
А по ним, да во мгле полудённой, —
То ли старый Богун, то ль Будённый,
То ли вижу — с холма непростого
Замаячил дозор Годунова…
Только стяги, да ветер, да слава.
Красногривая стелется лава…
Это просто над степью донецкой
Свистнул ветер в кулак молодецкий —
И в степи через все перегоны
Поскакали его эскадроны…
То не всадники древней разведки,
То взбираются вверх вагонетки…
Эй-го-гей! Перекатное поле!
Гулевая осенняя воля!
И чрез все рубежи и заставы
Маханули гривастые травы.
И дымятся холмы насыпные,
Копяные, крутые — степные!
И стоят, как былинные шлемы,
У истоков грядущей Поэмы.

Вот она, «гулевая осенняя воля»! Этакой удали тесны рамки деревенской поэзии, как её принято понимать. Она ломает их играючи. От Годунова до эскадронов Будённого, от былины до грядущей поэмы — есть где разгуляться. Мир распахнут в оба конца. Конечно, такой свободы не купишь ценой быта. Тут плата дороже.

Вот два примера, свидетельствующих о больших потенциальных возможностях современной поэзии. Можно привести и ещё примеры, но ограничусь этими, дабы не составлять обойму имён. Полагаю, это сделают без меня.

1975

<О КРИТИКЕ>

(ответ на вопросы анкеты «Критика и молодой писатель»)

По поводу критиков моих стихов. Что и как они пишут? Да не то и не так. Впрочем, это их дело. Раньше я относился к ним с тревожным любопытством, как девица на выданье: что-то обо мне скажут добрые люди? А ничего существенного. Оказалось, все поэты расписаны по поколениям: за поколением двадцатых годов идёт поколение тридцатых, затем сороковых, пятидесятых и т. д., и всех надо уважать, и у всех надо учиться. В поэтическом хозяйстве всё должно быть на своём месте. По времени написания стихов я как будто должен принадлежать к поколению шестидесятых, но туда я опоздал, а из семидесятых, видимо, выскочил по возрасту. Семидесятые уже заняты более молодыми (Н. Старшинов, их опекун, даже ввёл в оборот три десятка фамилий). Так что я никуда не попал. И хотя не один я такой (Н. Тряпкин, например, тоже без места), но расклад по поколениям создает видимость последовательности и непрерывности литературного процесса и весьма удобен для обозрения. Но это только одна видимость. На самом деле в этой системе сплошные провалы и непоследовательность.