Внутри всё оплывает, что та свеча. Ох-ох-не-дай-бог, прям. Невеселая перспективка. По спине как игольником провели, бррр.
Эд белый чё-т грустнеет, будто жалеет и впрямь.
– Понимаешь, – говорит, – твой мир – один из Призванных. Люди из нашего мира давно научились призывать миры, но всегда подавали это так, будто сами создали.
– Это же нечестно!
– Ещё как нечестно! – соглашается он.
И лысик поддакивает: так и есть, так и есть. Как птица-свирестёлка. Единственная в Залесье.
– В общем, летают все миры в больших пузырях. Летают и тонко так звенят, люди из нашего мира, – у нас их называют писателями, – слышат этот звон. Им кажется, что звенит-то у них в голове – струны лиры. Зов музы. Как только не придумывают. И начинают усиленно призывать мир. Тот приближается, и они прокалывают пузырь, залезают внутрь и начинают игру. Игры – книги. Но на самом деле это лишь чужая реальность, которую записали буквами. Перевели в знаки. Создали код.
Не фига не понятно. Чуйкой угадываю. Пытаюсь по-бырому в башке уложить и выдаю:
– То есть, чтобы меня вернуть, меня тоже надо как-то превратить в буквы?
– Молодец! – говорит и хлопает по плечу. – Только для этого нам надо, чтобы пациент выжил. Потому что извлечение Розы никогда прежде не проводилось.
Мотаю головой.
– Великий Охранитель сказал, что роза нужна ему. Потому что наш пузырь дал трещину и сонник вырос. Так что – пшык, ребята. Она мне и самой нужна. Можете на куски порезать – не отдам!
Руки на груди складываю. Смотрю исподлобья.
Лысик ухмыляется.
– Эдуард Феликсович, вы позволите сопроводить нашу гостью… в комнату раздумий?
– Конечно, мы ж не варвары. Милых девочек на куски не режем.
И масленый весь, хоть вытирайся. Кажется – вся в жиру.
Лысик кивает и приглашает к двери. Уныло плетусь, потому что от него точно хорошего не будет. Он мне одни беды несёт. Выберусь отсюда – и больше с лысыми ни-ни. Дурная примета для меня.
Он открывает комнату и загораживает вход, чтобы я не видела.
– Посиди тут и подумай.
Отходит, и теперь вижу и пячусь.
Там, обвитые проводами, мирно посапывают спящие.
Но лысик вталкивает меня внутрь, захлопывает дверь и включает вой.
Сначала – колочусь и ору. Но бесполезно. Сползаю вниз, притихаю, сил нет, только злость. И будто тяжесть такая, как гири привязали.
А тут они начинают просыпаться …
…миру конец…
И так агония затянулась.
***
…чем ближе мы подъезжаем, тем гуще смог. Зловонный, зеленоватый. Дышать таким – проще сразу лёгкие выхаркать. Город – сквозь такой туман – нечёткий, как на смазанном фото. Но подъезжаем ближе, фокусируюсь и замираю.
