Помогает спуститься, доводит до комнаты.
– Я – врач. Когда сообщили, в каком состоянии тебя и его сюда привезли, сразу рванул. Лечил обоих. И теперь благодарность брата – на лице.
Усмехается невесело, разбитыми губами. Проводит мне по щеке согнутым пальцем.
– Он не достоин такой девушки.
Обнимаю себя за плечи. Первый порыв – защитить, доказывать, что он хороший. Но вспоминаю его глухоту и молчу.
Стивен открывает дверь, пропускает внутрь и, когда сажусь на кровать, накрывает пледом.
– Распоряжусь, чтобы тебе принесли какао.
Мотаю головой.
– Не уходи.
Он садится рядом, обнимает, позволяет уткнуться в плечо и тихо хныкать. Гладит по волосам.
– Бедный ребёнок! Бросили тебя в пасть дракону. А он сожрёт не подавиться. Потому что машина. Только и может, что жить по заложенной программе. Сам не думает.
Стивен вздыхает горько, я поднимаю глаза и замечаю морщинки в углах губ и на лбу. Слишком ранние свидетельства боли.
– Он убил наших родителей.
Вздрагиваю.
– Как?
– Эх, лучше бы убил взаправду, чем так. Ему было пятнадцать – в этом возрасте он первый раз обратился в дракона. Бэзил отлично сдал экзамены и ехал домой триумфатором. Он всегда хотел доказать нам, что чего-то стоит. Что не зря родился с меткой. А нужно сказать, что у мамы с папой был тайный салон – там играли на музыкальных инструментах, пели, сочиняли и рисовали. Всё без лицензий, разумеется. Потому что лицензионный комитет ограничивает творчество…
– Знаю, – высвобождаюсь из его объятий, залажу на кровать с ногами, – семь сюжетов…
– Вот-вот, – усмехается горько. – А у нас там царило настоящее творчество, как в древности. Когда красота ещё не умерла. Мать всё время боялась, что если Бэзил узнает, будет в ярости. Но и скрывать более не могла. Сложно что-то скрывать от любимого сына. И мать решила устроить концерт в его честь. Испекла вкуснейший пирог, мы все нарядились. А потом – привели Бэзила в зал, где стоял рояль матери и лежала скрипка отца. Они, с серьёзными лицами, поклонились, подмигнули мне, и заиграли. О, что то была за музыка! Она лучилась! Бэзил оборвал их на середине. «Покажите мне лицензию! – орал он. – И не говорите, что вы устроили это безобразие без лицензии!». Мать с отцом пытались его унять, объяснить, как глупы эти лицензии. Он даже не дослушал, как тебя сегодня. Мотнул в окно. А утром следующего дня явились экзекуторы. Родителей пытали, им сломали пальцы, чтобы больше не могли играть. Они выжили, но оба… теперь… Их поместили в приют для больных душой. Тут, неподалёку. Я стал врачом, чтобы быть с ними. Ведь Бэзил навещал их всего дважды…
