Мы встретились бы с ней в кинотеатре, куда заезжают прямо в автомобилях, а Лео и я восстанавливали бы вместе какую-нибудь допотопную машину прямо у себя в гараже.
Двадцать лет назад мы упали с обрыва. Стараясь рассмешить сидящего на заднем сиденье Лео, я оборачивался и строил ему рожи. Все просто.
Его тело нашли в полумиле от места аварии. Казалось, он просто уснул, но его внутренности превратились в кашу. Я утешаю себя мыслью, что Лео вынесли из машины ангелы, прилетевшие из столь любимых мною в юности стихов, ведь Мильтон и Блейк творили под той же самой луной, что висит над нашим городком. Луна видела все.
Мне сказали, что я выжил.
Сейчас утро среды. Хотя обычно в это время уже светло, люди только начинают просыпаться. Сгорбившись, я стою перед дверью. Даже не перед дверью, а перед вратами печали. Начинает моросить. Туман уползает вдаль и карабкается по черному склону холма. В домах зажигается свет. Утро в Уэльсе всегда пахнет жареными яйцами и древесным дымом. В теплых постелях спят дети. Скоро они вырвутся из объятий сна. Все в руках Господа. У нас ночь, а где-то уже день, и жизнь идет своим чередом, независимо от нас.
Внезапно небо наполняется дождем: сверху падают крупные капли, размером с мой большой палец. Скоро Рождество. Дети в школе ставят пьесу, сами шьют костюмы. Ночь — разорванный занавес. Вдалеке сияет круглая равнодушная луна. В каждом зеркале меня ждет лицо Лео. Сны — незаконченные крылья наших душ.
Толстуха в обтягивающей одежде катит по дорожке близнецов в коляске. На станцию с горестным всхлипом врывается поезд.
Габриэль смотрит на близнецов и обозревает дорожку, по которой их везут. Затем опускает взгляд на часы и ныряет в переулок за пекарней. Заказ должен быть готов.
Осматривается и дважды коротко стучит по стальной двери. Дверь открывается, разделяя написанное белой краской слово. Появляются две дрожащих руки, которые держат коробку, перевязанную лентой. Габриэль помещает одну руку под дно, а другую кладет сверху, и лишь когда другие руки чувствуют, что он ее взял, они отпускают коробку и исчезают за дверью.
В переулке по пути он останавливается возле мотоцикла, лежащего на боку. Его одолевает искушение открыть коробку и заглянуть, что там лежит.
Двое парней, ожидающих поезда, оглядывают Габриэля с головы до ног. Мешковатые брюки молодых людей напоминают паруса. Им любопытно, что в коробке и почему он несет ее с такой осторожностью. Они смотрят на дырку в его кроссовке, на его шрам. Он горел в пожаре. Несколько человек погибло. Шрам тянется через всю щеку и исчезает за ухом. Привычка ходить с полуоткрытым ртом придает Габриэлю отсутствующий вид, зато нравится его жене.
