— Товарищ… — строго окликнула его девушка.
Федор Павлович вздрогнул, возвращаясь в реальность. Растерянно обернулся:
— Что?
— Я просила — на одну минуту! — Медсестра громко выражала свое крайнее неудовольствие происходящим. — Вы без маски, без бахил!
— Тише, будьте добры, — одернул он медицинского работника, но от кровати Кирсановой все-таки отошел. — Здесь… женщина спит.
— Это не сон. — Девушка понизила голос. — К сожалению, это кома.
— Кома?.. — Лавриков чувствовал какую-то растерянность, будто его застали за неприличным занятием, и он никак не мог отделаться от стыда. — Да, правильно, мне говорили…
— А я ведь вас просила! Смотрю — человек интеллигентный, должен понимать… — Медсестра покачала головой. — Нельзя же так!
— Вы правы. — На прощание Федор Павлович еще раз посмотрел на Ольгу, потом заставил себя отвернуться и двинулся к выходу. — Так нельзя… Идем, Ваня… — Он твердо взял мальчика за руку и примирительным тоном поинтересовался у строгой медсестры: — Только подскажите, как добраться до главного холла?
— Ближайший выход через шестой подъезд, — проинформировала она.
Лавр несогласно покачал головой:
— Через шестой не получится. Там засада…
Девушка удивленно моргнула.
Воспользовавшись детальными инструкциями дежурной медсестры, которая вникла в суть проблемы благодаря вновь пущенному в ход обаянию Лавра, Ваня Кирсанов и его старший товарищ оказались в стеклянной пристройке клиники. Именно это и был главный выход. Таким образом им удалось избежать нежелательного столкновения с Олегом и Натальей Кухариными. Справа располагалась справочная, слева такой же пустующий, как и в том холле, через который они прибыли в клинику, гардероб и какой-то киоск, торгующий, судя по всему, желтой прессой.
— Ты хочешь побывать… — Федор Павлович на мгновение запнулся. — Ну, там, где отца твоего похоронили?
Иван задумался, но почти сразу согласно кивнул.
— Наверно… — Мальчик грустно улыбнулся при этом. — Вместо папы мне покажут кусок земли на кладбище?
— Да…
— Как-то… смешно. — Он не сумел подобрать более соответствующего слова.
— Смешно?.. — переспросил Лавр. — Ты пока не научился понимать смерть.
Они остановились возле парадной двери и теперь смотрели в глаза друг другу. На душе у Кирсанова было муторно, да и Лавриков, честно говоря, чувствовал себя не лучше. И не потому, что через секунду им предстояло расстаться, а они успели привязаться друг к другу. Нет. Просто и тот и другой до сих пор находились под впечатлением после посещения Ольги Кирсановой. Чувства мальчика по отношению к родной матери, находящейся на грани между жизнью и смертью, были вполне понятны, а вот что происходило с Федором Павловичем — тот и сам себе не мог этого объяснить.
