— Пропустишь, когда шкаф настоящий тебе стволом меж бровей чешет, — вяло оправдался он.
Ожидаемой швейцаром вспышки не последовало и на этот раз. Напротив, Семирядин понимающе покивал, вздохнул и просунул руку во внутренний карман пиджака. Амбал насторожился. Но на этот раз грозить ему стволом никто не собирался. Андрей Матвеевич извлек свою заветную фляжку с горячительным сорокаградусным напитком и с удовольствием припал губами к горлышку.
Андрей шумно выдохнул и, навинтив на фляжку металлический колпачок, убрал ее на прежнее место.
— Уже второй шкаф… — буркнул себе под нос Семирядин с явным неудовольствием. — Или один и тот же?
— Чего? — опять подал голос швейцар.
Андрей покачал головой:
— Я сам с собой…
— Бывает…
Семирядин хмыкнул и направился к лифтовым кабинам. Дверцы гостеприимно разъехались в стороны, и первое, что увидел Андрей Матвеевич, было его собственное зеркальное отражение. Он шагнул внутрь и отвернулся. Но и с другой стороны, после того как лифт закрылся, появилось точно такое же отражение. И эти зеркальные Андреи Семирядины множились один в другом, ускользали в бесконечную перспективу. Бизнесмен болезненно зажмурился, лишь бы избавиться от этой дикой фантасмагории.
— Камера пыток, а не кабина, — злобно проворчал он.
Елизавета Михайловна молча взирала на Кирсанова-младшего, то и дело ласково дотрагиваясь до его руки. Мальчик сидел рядом с ней, водрузив подбородок на столешницу поверх сложенных рук. Ни Клава, ни Федечка также не спешили начинать задушевные разговоры, опасаясь ляпнуть что-нибудь не то. Мошкин шумно отхлебнул из своей чашки, и в то же мгновение взоры всех присутствующих обратились на него. Александр откровенно смутился, потупился и хотел уже было что-то сказать в свое оправдание, но его спас неожиданный звонок в дверь. В некоторой степени данный факт и вовсе разрядил напряженную обстановку за обеденным столом. Голощапова энергично поднялась на ноги и засеменила в прихожую.
— Извините, я сейчас… — коротко бросила она, обернувшись через плечо.
Никто не стал ее задерживать. Не возникло желания и идти вслед за ней. Экономка продолжала исполнять свои прямые обязанности по дому. Ваня был еще слишком подавлен для того, чтобы принять на себя роль хозяина на законных основаниях. Сейчас ему хотелось такого положения меньше всего.
Однако уже спустя секунду Санчо нахмурился и покосился в том направлении, куда скрылась Елизавета Михайловна. Он рискнул подняться со своего стула и беззвучно, по-кошачьи, тоже двинулся в прихожую.
