— «Такую удачу приносят только женщины».
— Прошу тебя, — успел выдавить старик, — мы можем все обсудить.
Гоби покачала головой и снова развернула его:
— Обсуждать нечего.
— Я могу все объяснить, просто… Скажи мне, кто послал тебя? Я сожалею о том, что случилось.
— Сожалеешь?
— Мы можем все обсудить, не знаю, кто платит тебе, но я могу тебе сделать предложение получше, уверяю тебя.
— Ты можешь предложить мне фунт плоти?
Старик заморгал, не понимая.
— Что?
— Держи.
В левой руке у Гоби появился нож.
— На, отрежь фунт плоти от своего тела. Сделаешь — я оставлю тебя в живых.
Старик посмотрел на нож. Он медленно взял его дрожащей рукой, лихорадочно оглядываясь в поисках кого-то, кто мог бы ему помочь.
— Пожалуйста, — сказал он, — синьорина, кто бы вы ни были, я умоляю вас, будьте разумны.
— Мы давно перешли эту грань.
— Но…
Тут она всадила нож прямо ему в живот и дернула вверх. Он открыл рот, кровь хлынула наружу, заливая его лицо. Гоби положила свою руку на него и оттолкнула от себя изо всех сил, одновременно выдернув нож. Одним движением она намотала скатерть вокруг туловища Милоша, закрывая его тело от посторонних глаз — так, как будто бы он сам опустился на пол, а она ему немного помогла. Все это заняло не более трех секунд.
— Слишком много «Беллини» выпил, — пробормотала она и вытерла нож о скатерть, прежде чем повернуться ко мне. — Иди, подгони машину.
Напишите на одной странице диалог — реальный или вымышленный — с вашими ответами собеседнику.
Брандейс
— Уже почти полночь, — сказала Гоби, опускаясь на пассажирское сиденье. — Мы опережаем график. Поезжай в центр. Нам нужна восточная Восемьдесят пятая улица. — Она обернулась и посмотрела на меня. — Что ты делаешь?
Я толком и сам не знал. Все, что я понимал, это то, что я как-то добрался до машины, при этом меня вырвало в ближайших кустах, и я снова взгромоздился за руль, хотя теперь словно примерз к месту и не мог пошевелиться. Образ умирающего старика так ярко врезался в мою память, что я видел перед собой именно его, а вовсе не Пятую авеню и Центральный парк. Я не мог пошевелиться, я ничего не мог сделать.
В отеле тем временем, похоже, услышали, что в баре что-то произошло. Холл наполнялся людьми, голоса звучали все громче.
— Перри, давай! Поехали!
— У него кровь ртом пошла! — сказал я.
— Что?
— Когда ты всадила в него нож, он словно подавился кровью, а потом выплеснул ее как фонтан.
— Это потому, что я перерезала ему брюшную артерию, — сказала она бесстрастным голосом так, словно просто делилась со мной знаниями по анатомии. — Теперь мы можем ехать? Пожалуйста, мы должны выбираться.
