— Ссссука…
Ствол зажигалки — классно звучит, правда? — упирается снизу в челюсть барабанщика, и тот резко замолкает. Мы очень медленно катимся через перекресток — я, барабанщиково лицо и правая рука. Весь остальной барабанщик мелко семенит снаружи.
— Я вас раньше нигде не видел? У вас лицо такое… знакомое… не умное. У одного моего знакомого такое было. Он тоже недавно умер.
Сопит. Молчит. Боится.
— Я говорю, раньше я вас нигде видеть не мог?
— Н-н-не…
— Нет? Только сейчас вы, наверное, понимаете, насколько это нас обоих устраивало. Верно?
— Ммм…
— Сейчас мы с вами перекресток преодолеем, там я окно опущу. Вы тогда рожу свою из салона выгребете, и мы вернем статус-кво — расстанемся. Навсегда. А если нет…
Я чуть поддаю газу и направляю зажигалку в лоб барабанщику.
— Я понял… понял…
— Правда?
— Да…
— Знаете, а я вам верю. Честно! Вы даже пахнете сейчас как-то… по-особому, что ли, чувствуете? Так, по-моему, и должна пахнуть правда.
Мы проезжаем перекресток и останавливаемся. Я нажимаю на кнопку, стекло резко опускается, и лицо и рука барабанщика воссоединяются с его туловищем. Я опускаю зажигалку. Барабанщик стоит, паром пышет. Люди смотрят. Никто не сигналит. Тихо в пробке.
— Пошел вон, — негромко говорю я.
Барабанщик уходит вон. Я не закрываю окно. Нащупываю пачку сигарет в подлокотнике, цепляю одну зубами.
Поднимаю пистолет ко рту. Вижу, как бледнеет чье-то лицо в машине слева. Да гори оно все синим пламенем!
Я жму на спусковой крючок и прикуриваю.
* * *
Докурил. Посидел. Включил радио. Попереключал станции в поиске чего стоящего, выключил радио.
Мой взгляд падает на книгу. Едем все равно мы по капле в час, и я раскрываю ее.
Первое, что бросается мне в глаза, это то, что книга не дочитана до конца или вообще не читана: некоторые страницы слиплись вместе и не были раскрыты.
Некоторые слова подчеркнуты, всего подчеркнуто пять слов, как будто тот, что читал книгу, не читал ее на самом деле, но искал в ней именно эти слова. Зачем? Никакой, ни логической, ни даже ассоциативной связи между ними я не нашел: «если», «вина», «лишь», «нет», «иностранный».
Весь путь до дома я развлекался тем, что составлял предложения из этих слов. Ничего осмысленного не получилось.
Когда я добрался домой, во дворе обнаружилось место, и я смог удачно припарковать автомобиль. Удивительно, как маленькие вещи иногда способны, как соломинка, удержать на плаву, казалось бы, неотвратимо утопающую в тоскливой безысходности надежду. Место для парковки. Ерунда. А вот надо же.
