- Опять проверка? - сердито крикнул шофер.
Окаемов, не отвечая, подошел к машине, открыл дверцу кабины и взобрался на сиденье рядом с шофером.
- Быстро… в город.
- В город - можно, а быстро - нельзя, - проворчал шофер, включая скорость. - Машина - утильстарье.
Проехав километров пять, шофер спросил:
- Чего ищете-то?
- Что надо, то и ищем. Болтай поменьше, лучше будет. Молча они доехали до города.
- Куда вам надо?
- К Восточному вокзалу…
К трем часам ночи на ноги был поднят весь поселок Лесной.
Потапов переговорил по телефону с тремя соседними районами и потом позвонил в город полковнику Астангову:
- Что произошло, я еще не знаю. Час назад я послал связного на пост Гончарова, и связной его не нашел. След уходит в лес.
- Действуйте молниеносно! - приказал полковник. - Я выезжаю…
Собаки взяли след довольно скоро, но, углубляясь в лес, они вели себя все более неуверенно, метались из стороны в сторону, кружились на одном месте. Потапов понял: очевидно, в лесу два следа. Однако постепенно собаки вели людей все дальше и дальше в чащу бора.
…Павел Гончаров лежал навзничь - его перевернул Окаемов. По его мертвенно белому лицу ползали муравьи. Потапов прежде всего увидел этих муравьев и, опустившись на колено, смахнул их с лица друга. Потом он приподнял и аккуратно опустил на землю его тяжелую, уже не сгибающуюся руку, приоткрыл веко над стеклянным глазом… И все еще не хотел поверить, что Гончаров мертв. Расстегнул ему рубашку, хотел послушать сердце и отшатнулся - на него черными глазками глянули две пулевые раны под левым соском.
К Потапову подошел милиционер:
- Товарищ майор, вот бумага какая-то…
Потапов, приняв на ладонь мелкие клочки бумаги, сразу понял, что это такое, и приказал двум сотрудникам произвести тщательный обыск места, где эти клочки были найдены.
К Потапову подбежал один из проводников:
- Товарищ майор, собаки взяли след, уверенно ведут к шоссе.
Потапов в последний раз посмотрел в мертвое лицо друга. Странное дело: то трагическое, непоправимое, что случилось - он потерял друга, - отмечало словно какое-то второе сознание, и оттого боль в сердце была глухой, неясной. Потапов медленно уходил от мертвого друга, в ту минуту не понимая, что непереносимая боль от постигшей его утраты еще придет к нему, но значительно позже, когда на могиле друга уже засохнут цветы и когда все происходящее сейчас уже превратится в папку с четырьмя буквами «Дело», поперек которой полковник Астангов размашисто напишет синим карандашом: «В архив»…
