Часа через два, встрепанные и в синяках, они добрались до Вавилона.
Бесформенные груды раскрошенной глины и обгорелых кирпичей поначалу разочаровали Викторию. Она ожидала чего-то наподобие колонн и арок Баальбека[98], которые видела на фотографиях. По когда они в сопровождении гида побродили по развалинам, перелезая через кучи старой глины и горелого кирпича, разочарование понемногу улеглось. Многословные ученые разъяснения она слушала вполуха, однако, проходя Дорогой процессий[99] к воротам богини Иштар[100], где с высоких стен на них смотрели полустертые временем барельефы диковинных зверей, она вдруг живо ощутила величие старины, и ее потянуло побольше узнать об этом огромном гордом городе, который лежит теперь вокруг них мертвый и заброшенный. Потом, отдав дань поклонения Древности, они присели под Вавилонским львом отдохнуть и подкрепиться пищей из корзинки, которую захватил Эдвард. Гид, умильно улыбаясь, оставил их вдвоем, только повторил на прощание, что они обязательно должны еще потом побывать в музее.
— Обязательно? — усомнилась разморенная Виктория. — По-моему, предметы, снабженные ярлыками и запертые в стеклянные витрины, уже становятся какими-то ненастоящими. Я ходила один раз в Британский музей, и это было ужасно, а ноги так устали, просто жуть!
— Прошлое вообще скучная штука, — сказал Эдвард. — Гораздо важнее — будущее.
— Нет, вот это — вовсе не скучное. — Виктория обвела надкусанным сандвичем панораму кирпичных развалин. — Туг чувствуется… величие. Как это в стихотворении? «Когда был ты царь Вавилонский, а я — христианка-раба»[101]. Может, правда так было. У нас с тобой.
— По-моему, в Вавилоне уже не было царей при христианах, — сказал Эдвард. — Кажется, Вавилон кончился где-то лет за пятьсот или шестьсот до Рождества Христова. К нам то и дело приезжают археологи с лекциями на эти темы, но у меня их даты в голове не держатся, греческие и римские — другое дело.
— А ты хотел бы быть царем Вавилона, Эдвард?
Эдвард набрал полную грудь воздуха и признался:
— Да. Хотел бы.
— Тогда будем считать, что так и было. А сейчас ты в другом воплощении.
— В те времена люди понимали, что это значит: Царь. Потому и умели править миром и наводить порядок.
— А вот я не уверена, что хотела бы оказаться рабой, — серьезно подумав, сказала Виктория. — Христианкой или нехристианкой, все равно.
— Прав был Мильтон, — кивнул Эдвард. — Лучше царствовать в Преисподней, чем рабствовать в Раю
