— А что ты мне сделаешь?
— Попробуй — увидишь.
— Зачем ты читаешь Карла Маркса? Ты же его не понимаешь. Где тебе. Неужели ты думаешь, что тебя примут в коммунистическую партию? Ты же политически совершенно не сознательная.
— Хочу и читаю. Это ведь было написано для таких людей, как я, — для трудящихся.
— Ты буржуйка, а не трудящаяся. Ты даже толком печатать на машинке не умеешь. Посмотри, сколько у тебя ошибок!
— Бывают люди высокоинтеллектуальные, а не владеют правописанием, — с достоинством ответила Виктория. — И вообще, как мне работать, когда ты все время болтаешь?
Она со страшной скоростью отбарабанила одну строчку, но спохватилась, что случайно нажала переключатель регистра, и получился ряд восклицательных знаков, цифр, скобок. Пришлось вытянуть лист, вставить новый и взяться за дело всерьез. Допечатав, Виктория встала и понесла свое произведение доктору Ратбоуну.
Он мельком проглядел странички, проворчал:
— Шираз в Иране, а не в Ираке, и пишется не Шераз, а Шираз[95], и… да, и не Бабра, а Бадра[96]… да, благодарю вас, Виктория.
Когда она уже повернулась, чтобы уйти, он произнес ей вслед:
— Виктория, скажите: вы довольны своим местом?
— Да, конечно, доктор Ратбоун.
Черные глаза смотрели из-под густых бровей испытующе. Виктории стало немного не по себе.
— К сожалению, жалованье мы вам платим небольшое.
— Это пустяки, — сказала Виктория. — Мне работа нравится.
— В самом деле?
— О да! Здесь чувствуешь, что приносишь настоящую пользу.
Она посмотрела прямо в его черные вопрошающие глаза открытым ясным взором.
— И на жизнь вам хватает?
— Да, вполне. Я живу в одном армянском доме, удобно и дешево. Так что у меня все в порядке.
— Сейчас в Багдаде большая нехватка машинисток-стенографисток, — сказал доктор Ратбоун. — Я могу подыскать вам лучше оплачиваемое место.
— Но мне не надо другого места.
— Было бы, наверно, разумнее с вашей стороны согласиться.
— Разумнее? — падая духом, переспросила Виктория.
— Именно так. Считайте, что я вас предупредил. Дал совет.
В его голосе послышались даже слегка угрожающие нотки. Широко открытые глаза Виктории выразили недоумение.
— Мне кажется, я вас не совсем понимаю, доктор Ратбоун.
— Иногда разумнее не соваться туда, где ничего не понимаешь.
Угрожающие нотки стали еще слышнее, но Виктория не отводила от него кукольно-наивного взора.
— Зачем вы к нам поступили, Виктория? Из-за Эдварда?
Она вспыхнула и сердито ответила:
— Вовсе нет.
Ее возмущение было беспредельно. Доктор Ратбоун кивнул.
