— Мне тоже, — честно призналась Виктория.
— А ты что собираешься делать?
— Поеду в Агентство по найму на Гауэр-стрит, поищу какое-нибудь место, — с тоской ответила Вик тория.
— Прощай, Виктория. Партир, сэ мурир он пё[18] — добавил Эдвард с типично британским выговором. — Французы, они знают, что говорят. А наши англичане несут всякую чепуху про сладкую боль расставания[19], олухи.
— Прощай, Эдвард, удачи тебе.
— Ты обо мне небось и не вспомнишь никогда.
— Вспомню, — сказала Виктория.
— Ты совсем не похожа на других девушек, я таких не видел… Эх, если бы… — По тут на часах отбило четверть, и Эдвард, пробормотав: «Черт. Надо бежать!» — торопливо зашагал прочь. Его поглотила огромная пасть Лондона. А Виктория осталась сидеть на скамейке, и мысли ее текли сразу по двум направлениям.
С одной стороны, она думала о Ромео и Джульетте. Она и Эдвард очутились, на ее взгляд, приблизительно в том же положении, что и знаменитая трагическая пара, разве что только те выражали свои чувства поизысканнее. А так — одно к одному. Встретились — с первого взгляда потянулись друг к другу, — но непреодолимые преграды — и два любящих сердца разлучены. Виктории вспомнился стишок, который любила приговаривать ее старая няня:
Говорил Алисе Джумбо: я в тебя влюблен.
А ему Алиса: ах ты, пустозвон!
Да если б ты взаправду всерьез меня любил,
Ты б тогда в Америку без меня не укатил!
Подставить вместо Америки Багдад — и как будто про нее написано!
Виктория встала со скамейки, отряхнула крошки с подола и, выйдя из сквера, деловито зашагала в сторону Гауэр-стрит. Она пришла к двум очевидным выводам. Во-первых, что она (как Джульетта) влюбилась и должна добиться торжества своей любви.
А во-вторых, что, поскольку Эдвард уезжает в Багдад, ей ничего не остается, как отправиться туда же. С этим все ясно. Но теперь ее занимал вопрос: как осуществить принятое решение? Что в принципе это возможно, Виктория не сомневалась. Она была оптимистка и девица с характером.
«Сладкая боль расставания» устраивала ее не больше, чем Эдварда.
— Мне надо в Багдад, — сказала себе Виктория.
1
В отеле «Савой» мисс Айну Шееле как давнюю и уважаемую клиентку встретили с подобострастием: осведомились о здоровье мистера Моргенталя, выразили готовность немедленно сменить ее номер «люкс» на другой, если этот не вполне устраивает, — ведь Анна Шееле олицетворяла собой доллары.
Мисс Анна Шееле приняла ванну, привела себя в порядок, позвонила по кенсингтонскому
