Алистер Блант не заставил себя ждать. Он тотчас же вышел к посетителям.
— Старший инспектор Джепп?
Джепп выступил вперед и представил хозяину Эркюля Пуаро. Блант с интересом посмотрел на маленького бельгийца.
— Мне, разумеется, известно ваше имя, мосье Пуаро. Более того, я уверен… где-то… совсем недавно… — И он, нахмурясь, осекся.
— Сегодня утром, мосье, в приемной се pauvre monsieur Morley[34], — сказал Пуаро.
Чело Алистера Бланта разгладилось.
— Ну конечно. Я же помню, что где-то вас видел. — Он обратился к Джеппу. — Чем могу быть вам полезен? Чрезвычайно жаль беднягу Морлея.
— Вас его смерть удивила?
— Весьма. Разумеется, я почти ничего о нем не знаю, но, мне кажется, он совсем не походил на самоубийцу.
— В то утро он ведь был в здравом уме и хорошо себя чувствовал, не так ли?
— Думаю, да. — Алистер Блант помолчал, потом добавил с простодушной, почти мальчишеской улыбкой: — Сказать по правде, я ужасно трушу, когда иду к дантисту, а эту отвратительную бормашину просто ненавижу. Поэтому я мало что заметил. Знаете, едва эта пытка закончилась, меня как ветром сдуло. И все-таки я точно запомнил, что Морлей был такой же, как всегда. Бодрый и деловитый.
— Как часто вы его посещали?
— Я был у него три или четыре раза. До прошлого года зубы меня вообще не беспокоили. А тут вдруг начали разрушаться.
— Кто порекомендовал вам обратиться к Морлею? — спросил Пуаро.
Блант сосредоточенно нахмурился.
— Постойте, дайте подумать… Когда меня прихватило в первый раз, мне кто-то посоветовал пойти на Квин-Шарлотт-стрит, к Морлею. Но кто? Убей меня Бог, не помню. Весьма сожалею.
— Если вдруг вспомните, может быть, сообщите нам? — сказал Пуаро.
Алистер Блант пытливо посмотрел на него.
— Разумеется. Но разве это имеет значение?
— Сдается мне, — сказал Пуаро, — что имеет, и немалое.
Когда они спускались по лестнице, к дому подъехал автомобиль. Это была спортивная модель; чтобы вылезти из такой машины, надо каждый раз каким-то образом ухитряться пролезать под рулевым колесом.
Молодая женщина, которая только что проделала этот трюк, казалась совсем бесплотной — одни ноги и руки. Выбравшись наконец на тротуар, она увидела, как по улице удаляются вышедшие из парадного Джепп и Пуаро.
— Эй! — вдруг решительно выкрикнула она. — Эй!
Ни Пуаро, ни Джепп не поняли, что она обращается именно к ним, и не повернули головы.
— Эй! Эй, послушайте! — снова закричала девушка.
Они остановились, недоуменно оглядываясь. Юная незнакомка направилась к ним. Высокая и удивительно тоненькая (действительно, одни руки и ноги!). Хорошенькой ее, пожалуй, не назовешь, но этот недостаток с лихвой искупался выражением живости и ума на ее личике. У нее были темные волосы и почти коричневый загар.
