— Ну, это при наших обстоятельствах стоит благодарности. Закурите?
— Если позволите, я предпочту свои. — И Пуаро закурил тоненькую папиросу.
— Итак, чем могу служить? — спросил Робертс.
Пуаро молча курил, потом сказал:
— Вы хорошо разбираетесь в человеческих характерах, доктор?
— Не знаю. Пожалуй, разбираюсь. Врачу приходится.
— Вот и я пришел к такому выводу. Я сказал себе: «Врач всегда должен знать своих пациентов: их особенности, как они говорят, как дышат, как выражают беспокойство, — врач отмечает эти вещи автоматически, даже и не сознавая, что замечает! Доктор Робертс должен мне обязательно помочь».
— Я готов вам помочь. В чем у вас затруднения?
Пуаро достал из изящной маленькой коробочки три аккуратно сложенных карточных счета.
— Это три первых роббера, сыгранных накануне вечером, — пояснил он. — Вот первый, почерк мисс Мередит. Это освежит вашу память, и не сможете ли вы мне сказать, какова была заявка и как каждый ходил?
Робертс в изумлении уставился на него.
— Вы шутите, мосье Пуаро. Как же это можно помнить?
— Неужели не можете? Я бы был вам так благодарен. Вот этот первый роббер. Первый гейм, видимо, был выполнен на червях или на пиках, и кто-то еще подсел на пятьдесят.
— Дайте посмотреть, это была первая рука. Да, мне кажется, они начали с пик.
— А следующая раздача?
— Полагаю, кто-то подсел на пятьдесят, но не могу вспомнить, кто именно. В самом деле, мосье Пуаро, не возлагайте на меня надежд.
— Неужели вы не помните заявки, ходы?
— Я сыграл большой шлем[54], это я помню, были и удвоения. Я помню также, как с треском провалился, разыгрывая, по-моему, три без козыря, да еще с реконтро[55]. Но это было позже.
— Вы помните, с кем играли?
— С миссис Лорример. Помню, выражение лица у нее было довольно мрачное. Видно, не понравилась моя заявка.
— А вы не припомните еще какие-либо ходы или заявки?
Робертс засмеялся.
— Дорогой мосье Пуаро, вы в самом деле надеетесь, что я вспомню! Но ведь произошло убийство, — уже достаточно для того, чтобы выбить из головы самые блистательные ходы, а кроме того, с тех пор я сыграл, по крайней мере, еще с полдюжины робберов.
Вид у Пуаро был удрученный.
— Так что уж извините, — сказал Робертс.
— Ничего, это не беда, — медленно сказал Пуаро. — Я все же надеюсь, что вы, может быть, вспомните хотя бы один-два последних хода, потому что, я думаю, они могли бы быть важными вехами, чтобы вспомнить другие вещи.
— Какие другие вещи?
— Ну вы, например, могли отметить, что ваш партнер допустил оплошность в простой игре без козыря, или, скажем, противник, неудачно разыгрывая верную карту, предоставил вам пару неожиданных взяток.
