Бобби задумался.
— Похоже, тут не к чему придраться, — согласился он. — Но Николсон появился как-то уж слишком неожиданно.
— Просто он забыл трость и вернулся за ней, а тут такое…
Нахмурив брови, Бобби что-то прикидывал в уме.
— Послушай, Франки. Предположим, Бассингтон-ффренча действительно застрелил Николсон…
— Заставив его прежде написать прощальное письмо?
— По-моему, подделать такое письмо ничего не стоит. Любое изменение почерка можно объяснить — скажем, дрожала рука и вообще…
— Да, это верно. Ну и что же дальше?
— Николсон стреляет в Бассингтон-ффренча, оставляет прощальное письмо и, заперев дверь, удирает, а через несколько минут появляется, будто только что пришел.
Франки с сожалением покачала головой.
— Идея неплохая, но… не подходит. Начать с того, что ключ был в кармане у Генри Бассингтон-ффренча…
— Кто его там обнаружил?
— Да, по правде сказать, Николсон.
— Вот видишь. Ему ничего не стоило изобразить, будто он нашел его там.
— Да, но я не сводила с него глаз. Я уверена, что ключ был в кармане.
— Тот, кто не сводит глаз с фокусника, тоже уверен, что все видит, например, как сажают в шляпу кролика! Если Николсон преступник экстра-класса, такой трюк для него просто детская забава.
— Да, возможно, но, право же, Бобби, если анализировать ситуацию в целом — никак не получается. Едва услышав выстрел, Сильвия выбежала в холл, и, если бы Николсон выходил из кабинета, она непременно должна была бы его увидеть. К тому же она нам сказала, что он шел по подъездной аллее. Она его увидела, когда мы огибали дом, пошла ему навстречу… привела к веранде. Нет, Бобби, к сожалению, у него есть алиби. И от этого никуда не денешься.
— Не доверяю я людям, у которых есть алиби, — сказал Бобби.
— Я тоже. Но я не вижу, за что тут можно было бы ухватиться.
— Увы. Мы ведь не можем не верить Сильвии.
— Не можем.
— Что ж, — вздохнул Бобби. — Стало быть, будем считать, что это самоубийство. Бедняга. Кем мы займемся теперь, Франки?
— Кэйменами. Не понимаю, как это мы до сих пор их не навестили. Ты сохранил их письмо с обратным адресом?
— Да. Адрес тот же, что они назвали на дознании. Семнадцать, Сент-Леонард-гарденс, Паддингтон.
— Да это наше с тобой упущение — пренебрегли столь важным каналом. Ты со мной согласен?
— Всецело. Но теперь уже, наверное, поздно. Не сомневаюсь, что птички давно упорхнули. Сдается мне, что эти Кэймены — тертые калачи.
— Даже если они упорхнули, я попытаюсь что-нибудь о них разузнать.
