Бобби мысленно поаплодировал Франки за этот штрих, завершающий их блестящую выдумку.
Он сел и постарался принять вид истинного правоведа.
— Я по поводу нашего клиента, мистера Алана Карстейрса, — сказал он.
— Вот как?
— Он, возможно, поминал, что мы представляем его интересы.
— Поминал? Да, как будто поминал, — сказала миссис Ривингтон, широко распахнув огромные голубые глаза. Она была явно из тех женщин, которые легко поддаются внушению. — Ну как же, я о вас знаю. Вы представляли интересы Долли Мэлтрейверс, когда она застрелила этого ужасающего портного, верно? Вам, наверно, известны все подробности?
Она посмотрела на него с откровенным любопытством. Бобби подумал, что у нее, пожалуй, нетрудно будет все выведать.
— Нам известно многое, о чем в суде вы никогда не услышите, — улыбнувшись, сказал Бобби.
— Да уж наверно. — Миссис Ривингтон посмотрела на него с завистью. — Скажите, она правда… я хочу сказать, она была одета, как говорила та женщина?
— Показания были очень противоречивы, — с серьезным видом ответил Бобби, многозначительно прищурив глаз.
— А, понятно, — в восторге прошептала миссис Ривингтон.
— Что до мистера Карстейрса, он уехал из Англии совершенно неожиданно, вы это, вероятно, знаете? — сказал Бобби, чувствуя, что уже добился ее расположения и теперь можно продолжить расспросы.
Миссис Ривингтон помотала головой.
— Он уехал из Англии? Вот не знала. Мы довольно давно не виделись.
— Он вам не говорил, долго ли он собирался тут пробыть?
— Сказал, что недели две, а возможно, дольше — полгода-год.
— А где он жил?
— В «Савойе».
— И когда же вы его видели в последний раз?
— Недели три назад или, может быть, месяц. Точно не помню.
— Однажды он, кажется, ездил с вами в Стейверли?
— Совершенно верно! По-моему, тогда я и видела его в последний раз. Он позвонил и спросил, когда можно с нами увидеться. Он только что приехал в Лондон, и Хьюберт очень огорчился — на другой день мы уезжали в Шотландию, и еще нам предстоял обед в Стейверли и ужин в ресторане с ужасно неприятными людьми, от которых мы никак не могли отделаться, а Хьюберту очень хотелось повидать Карстейрса, тот ему очень нравится, и тогда я сказала: «Дорогой, давай возьмем его с собой к Бассингтон-ффренчам. Они не станут возражать». Так мы и сделали. И они, естественно, не возражали.
Ей надо было перевести дух, и она замолчала.
— Он вам не говорил, что привело его в Англию? — спросил Бобби.
— Нет. А разве у него были на то какие-то причины? Ох, да, знаю. Мы думали, его приезд связан с этим миллионером, с его другом, жизнь которого так трагически оборвалась. Какой-то врач сказал ему, что у него рак, к он покончил с собой. Этот врач поступил жестоко, вы не находите? Такие вещи недопустимы. И ведь доктора так часто ошибаются. Наш доктор на днях сказал, что у моей дочурки корь, а оказалось, у нее что-то вроде потницы
