— Это интересно, — сказал комиссар, взглянув на Пуаро. — Не правда ли, мосье Пуаро? Если это связано с преступлением… — Он оставил фразу незаконченной.
— Я надеюсь, это не было самоубийством, — не очень уверенно сказала Кэтрин.
— Об этом вообще нет речи, — подтвердил комиссар. — Ее задушили шнурком.
— Господи! — Кэтрин вздрогнула.
Мосье Ко извиняющимся жестом прижал ладонь к сердцу.
— Да, приятного мало… Боюсь, наши дорожные грабители более жестоки, чем у вас.
— Это ужасно.
— Да… — все тем же извиняющимся тоном продолжал комиссар, — но вы человек мужественный, мадемуазель, лишь только я увидел вас, я сказал себе: «Мадемуазель очень мужественна». Вот почему я решаюсь просить вас об одном одолжении… Это очень неприятная процедура, но, поверьте, абсолютно необходимая.
Кэтрин посмотрела на него с некоторой опаской. Комиссар вновь прижал руку к сердцу.
— Я решаюсь просить вас, мадемуазель, пройти со мной в соседнее купе.
— Это обязательно? — спросила Кэтрин тихо.
— Кому-то нужно опознать ее, — сказал комиссap, — и поскольку горничная исчезла, — он выразительно покашлял, — вы единственная, кто общался с нею в дороге.
— Я готова, — спокойно сказала Кэтрин, — надо — значит надо.
Она поднялась. Пуаро одобрительно кивнул ей.
— Мадемуазель очень благоразумна, — сказал он. — Могу ли я присоединиться к вам, мосье Ко?
— Что за вопрос, мой дорогой мосье Пуаро!
Все вышли в коридор, и мосье Ко отпер дверь в купе погибшей. Шторы на окнах были теперь наполовину подняты и пропускали достаточно света. Мертвая лежала на диване, лицом к стене в такой естественной позе, что можно было подумать, будто она спит. Она была укрыта пледом, видны были лишь темно-рыжие локоны. Мосье Ко осторожно развернул тело так, чтобы стало видно лицо. Кэтрин охнула и вонзила ногти себе в ладони. Лицо, обезображенное огромным кровоподтеком, было почти неузнаваемо. Пуаро издал короткое восклицание.
— Когда это было сделано, хотел бы я знать, — спросил он, — до или после смерти?
— Врач говорит — после, — ответил мосье Ко.
— Непонятно, — нахмурился Пуаро. Он обернулся к Кэтрин: — Мужайтесь, мадемуазель, посмотрите внимательно. Вы уверены, что это та женщина, с которой вы беседовали вчера в поезде?
У Кэтрин были крепкие нервы. Она заставила себя тщательно рассмотреть лежащую перед ней фигуру. Затем дотронулась до мертвой руки.
— Совершенно уверена, — ответила она, — лицо слишком обезображено, чтобы узнать его, но сложение, посадка головы и волосы несомненно ее, кроме того, пока мы с ней беседовали, я обратила внимание на это, — и она указала на маленькую родинку на запястье покойной.
