— Не видите причины? — воскликнул комиссар. — О нет, мадам, смею вас заверить, причина есть.
— Тогда, может быть, вы скажете мне, какая именно?
Комиссар несколько минут задумчиво тер подбородок.
— Мадам, — произнес он наконец, — причина очень проста. Леди, которая нас интересует, сегодня утром была обнаружена мертвой в своем купе.
— Мертвой! — задохнулась Кэтрин. — Что это было — сердечный приступ?
— Нет, — сказал комиссар все так же задумчиво, — нет, она была убита.
— Убита! — воскликнула Кэтрин.
— Теперь вы понимаете, мадам, почему мы так стремимся получить любую, понимаете, любую информацию.
— Но ведь ее горничная…
— Горничная исчезла.
Кэтрин помолчала, собираясь с мыслями.
— Проводник видел, как вы, мадам, беседовали с леди в ее купе, он, разумеется, сообщил об этом полиции, поэтому мы вас и побеспокоили, надеясь получить хоть какую-нибудь информацию.
— Мне очень жаль, — сказала Кэтрин, — я даже не знаю, как ее зовут.
— Ее фамилия Кеттеринг. Это нам известно из ее паспорта и ярлыков на багаже. Если мы…
Раздался стук. Мосье Ко нахмурился и приоткрыл дверь.
— Что случилось? — спросил он властно. — Я занят.
В щель просунулась яйцевидная голова обеденного знакомца Кэтрин. На лице его сияла улыбка.
— Я Эркюль Пуаро.
— Как вы сказали? — запинаясь, произнес комиссар, — неужели тот самый Эркюль Пуаро?
— Тот самый, — сказал мосье Пуаро, — мы встречались однажды, мосье Ко, в Surete[61] в Париже, вы, наверное, уже и не помните меня.
— Что вы, мосье, как можно! — пылко заверил его комиссар. — Входите, прошу вас. Вы слышали?..
— Да, я уже в курсе, — сказал Эркюль Пуаро, — и готов предложить свою помощь.
— Это большая честь для нас, — живо откликнулся комиссар.
— Разрешите, мосье Пуаро, представить вас… — Комиссар сверился с паспортом, который продолжал держать в руке, — мадам… э… мадемуазель Грей.
Пуаро улыбнулся Кэтрин.
— Поразительно, не правда ли, — шепнул он ей, — как скоро сбылись мои предсказания.
— Мадемуазель, увы, почти нечего было рассказать, — посетовал комиссар.
— Я уже объяснила, — сказала Кэтрин, — что была едва знакома с этой несчастной.
Пуаро кивнул.
— Но вы с ней беседовали, не так ли? — сказал он мягко. — И вы успели составить о ней первое впечатление, ведь правда?
— Да, — немного помедлив, сказала Кэтрин, — пожалуй.
— Ну и что вы можете сказать?
— Да, мадемуазель, — поспешно вмешался комиссар, — позвольте нам, пожалуйста, узнать ваше мнение о покойной.
Кэтрин сидела, обдумывая создавшуюся ситуацию. Чужие секреты, конечно, выдавать не следует, но ужасное слово «убийство» звенело у нее в ушах, и она чувствовала, что не имеет права скрывать — слишком многое от этого зависело. Кэтрин постаралась слово в слово повторить разговор, состоявшийся у нее с убитой.
