Майкл шагнул вперед.
— Знайте, — холодно сказал он, — что мой брат и я — честные люди, и наотрез отказываемся от вашего подлого предложения.
— Ого-го! — воскликнул Кломп. — Вот как! Мы смеем обсуждать поведение нашего папаши!.. Хорошо… Очень хорошо… Что ж, у вас будет время поразмыслить о своем неблагоразумном поведении…
Он свирепо осклабился и вышел.
Лязгнул засов.
Майкл и Джимми остались одни…
* * *
В этот день им не принесли ни пищи, ни воды.
То же самое повторилось на второй день, на третий…
Сначала братья колотили в дверь, кричали, звали, проклинали… Потом они успокоились, приняв твердое решение не унижаться больше до слез и проклятий, а встретить свою судьбу с достоинством порядочных людей. И — странное дело — после этого решения голод и жажда будто отступили перед мужественной решимостью этих рано повзрослевших детей.
Утром четвертого дня дверь их темницы распахнулась.
— Ну как? — спросил Kломп. — Вы подумали о своем поведении? О, какие вы хмурые! Вы, верно, сердитесь на дядюшку Кломпа… Зря! Посудите сами: кто назвал бы меня, умным человеком, если бы я ни с того ни с сего стал бы кормить первых встречных бездельников?
Юноши молчали.
— Дик! — заорал Кломп. — Приготовь им поесть!
* * *
Осознали ли братья всю бесполезность сопротивления или голод сломил их порядочность, но Кломп с удовлетворением отметил резкую перемену в их поведении.
Они охотно посещали уроки преступной школы и даже проявили незаурядные способности.
— Право, — восклицал Кломп, — я никогда не мог бы подумать, что они так ловки! Какие руки! А какие пальцы! Я им даю сроку не более трех месяцев, и они превзойдут самых проворных…
Но в своей комнате братья загадочно улыбались друг другу и пожимали руки.
Но тень страдания не покидала их лица, бледные, с синевой под глазами…
Кломп поставил свой диагноз: «Жизнь взаперти убивает птенцов».
— Нужно их выпускать на воздух, — говорил ему Дик.
— Ты, возможно, прав! — отвечал Кломп. — Но нужна осторожность! А если они сбегут? Что тогда?
— Э, полно! Ты же видишь, как им нравится учеба! А как ловко они сегодня обобрали Пирсона… Прелесть!
Кломп кивнул. Вечером того же дня они вчетвером пришли в «Сады Армиды»…
— Послушайте, — сказал Кломп, — эстрада пуста… Ваши скрипки при вас, сыграйте нам что-нибудь…
В глазах братьев молнией пролетела какая-то мысль.
Они встали и направились к подмосткам.
Джимми едва слышно бросил несколько слов.
Майкл едва заметно кивнул головой.
Они начали играть.
