Вася ничуть не удивился, увидев перед собой белый гриб, со шляпкой размером с крышу дома. Гриб был с крошечными окнами и дверкой у самой земли, пригнувшись, Вася шагнул через порог, в сухое нагретое тепло, и, не веря глазам своим, стал внимательно оглядываться. Он увидел внушительное сводчатое помещение, залитое неярким матовым светом, радуясь неожиданному теплу и сухости, он сел у стены на хорошо прогретый чистый пол, весь затянутый губчатой пленкой, привалился к стене, стараясь не повредить ее губчатой поверхности, и с наслаждением вытянул ноги, все в том же испуге повредить потаенный, принявший его под свою защиту лесной мир, Вася сделал судорожную попытку проснуться и не смог.
Большая ветка старой березы, метрах в трех от земли, хранила прохладу и свежесть. Вася изо всех сил цеплялся за ее зеленый, струящийся свет, вот березовая веселая листва пошла мелкой рябью от легкого ветерка, но все это уже было из прошлого, мелькнуло и окончательно исчезло.
Первым Вася увидел перед собой страдающее, без кровинки лицо жены, сам он лежал на собственной, привычной кровати, а в широко распахнутое окно, с приспущенными льняными шторами, рвалось солнце, ярко освещая гладко оструганные сосновые стены.
— На-ка, выпей, — сказала Семеновна, помогая ему привстать и отхлебнуть из чашки. Он даже не успел удивиться присутствию здесь своей тетки, потому что все сразу вспомнил. Просто они с женой едут отдыхать и лечиться: Семеновну же он сам вызвал побыть лето с детьми.
Вася выпил какую-то вкусную ароматную теплую жидкость, облизал сухие губы.
— Молоко с коньяком? — предположил он.
— Как же, — важно отозвалась Семеновна, выравнивая подушки.
— Вкусно, — сказал он виновато, — можно еще?
— Можно, — отозвалась Семеновна и опять дала ему отхлебнуть. — Вот, Вася, тебе звонок, какого тебе еще нужно? Дальше так нельзя, у тебя дети. И не смотри так. Будь я на месте твоей жены, я бы давно навела в доме порядок.
Женился? Женился. Завел детей? Завел. Значит, изволь довести их до дела.
Семеновна, с самой Васиной женитьбы находившаяся с Татьяной Романовной в состоянии необъявленной войны, сейчас позволила себе перейти в наступление, но Татьяна Романовна, болезненно воспринимавшая любое замечание в свой адрес со стороны Семеновны, на этот раз была полностью согласна с ней и поэтому промолчала.
— Сейчас совершенно невозможно! — резко сказал Вася и сел в кровати. Эксперимент в завершающей стадии…
Как я брошу ребят? Осталось совсем немного. Вы же знаете моего лучшего друга, этого волкодава Кобыша… В конце концов, работа, может быть, пойдет на премию в случае успеха. А тут наш вечно голодный Полуянов! Спит и видит на своей широкой груди золотое сияние…
