— А сам Феликс предупрежден?
— Нет.
— Попробуем, — задумался Сергей, — времени у нас мало да и людей… Хорошо бы Степана привлечь.
— Его нет в городе.
— Где же он?
— Этого никто не знает, исчез куда-то. Халтурин, как и раньше, сам по себе. Но его не арестовали, это тоже известно.
— Ну, что ж. Постараемся что-нибудь придумать.
— Шансы у вас есть, жандармы ведь ни о чем не подозревают.
— Вас уже здесь не будет?
— Я уезжаю завтра.
— Тогда — желаю вам скорее вернуться.
— А я вам — удачи, Варфоломей Петрович. — Соня лукаво посмотрела на Сергея, и они оба расхохотались.
* * *
Как только поезд въехал под арку вокзала, Волховский решил бежать.
Решение возникло сразу, безотчетно, и он почувствовал, как сильно стало колотиться сердце. «Спокойно, спокойно, — внушал себе Волховский, стараясь утишить сердцебиение, — ничего особенного не произойдет. Я ведь абсолютно ничего не теряю. Если рискну и сорвется — все равно тот же каземат. Рискну. Жаль, что это только сейчас пришло мне в голову. Надо было предупредить, и сейчас я мог быть не один». Он не знал в точности, кто на свободе: держали его все время в одесской тюрьме, а туда сведения поступали скупо. Но списаться заранее можно и оттуда…
Последний раз дернулся вагон, Волховский приник к решетке.
По перрону сновали люди. Горели газовые фонари. Собственно, темнота и толкнула его к мысли о побеге. В темноте скрыться было гораздо легче.
Надо пересечь перрон, прыгать вниз на пути, лезть под соседний состав и бежать к депо; там есть выход на одну глухую улочку. Волховский ее хорошо знал. Осенью позапрошлого года он ходил туда на занятия к железнодорожным рабочим.
Добежать бы только до депо.
В толпе мелькнула знакомая голова. Неужели Кравчинский? Но разглядеть как следует Волховский не успел. С перрона к решетке придвинулся жандарм:
— Стоять возле окна не полагается!
Волховский не стал спорить. «Надо вести себя смирно. А то, чего доброго, придет им в голову надеть на меня наручники. Как хорошо, если это в самом деле Кравчинский! Значит, завтра, не позже, можно будет с ним повидаться. Интересно, что он делает на вокзале? Встречает кого-нибудь? Или провожает? Или уезжает сам? А может быть, это вовсе и не он, и я зря волнуюсь».
Он постарался отогнать эти мысли. Они мешали сосредоточиться на том, что должно было произойти через несколько минут.
Наконец открылась дверь — и жандармский офицер пригласил его следовать за ним.
Волховский задержался на ступеньке, оглядел публику и, когда один из жандармов повернулся к нему спиной, быстро побежал через перрон.
