Лисицын резко замотал головой.
Скрипнула дверь, вошла Варвара. Она была в белоснежном, не надеванном еще переднике, с кружевной наколкой на седых волосах - принарядилась по случаю гостя.
- Барыня, кушать подано, - сказала она нараспев. Шагнула вперед, добавила скороговоркой: - Владимир-то Михайлович… не узнать прямо. Тьфу, чтобы не сглазить… Такие незаметно выросли!
Тетка, косясь на племянника, опасливым жестом показала на флаконы:
- Но на что они тебе понадобились?
А Лисицын сидел и молчал, словно вдруг перестал слышать. Глаза его уже озабочены и стали строгими; он взял один из флаконов, посмотрел сквозь него на свет. Пошевеливая бровями, разглядывал крупинки в нем. Флакон медленно поворачивался в его руке, и кристаллики-крупинки перекатывались, отсвечивая тусклой, матовой белизной.
Глава II. СНЕГОВЫЕ ВЕРШИНЫ
1
Полковник Лисицын просил о зачислении своего сына Владимира в кадетский корпус. Стояла осень, учебные занятия шли уже вторую неделю. Генерал-лейтенант Суховейко написал красными чернилами: «Принять без экзамена на казенный кошт».
После солнца, после ярко освещенных желтых листьев, шуршавших под ногами, в старинном здании казалось совсем темно. Дежурный офицер-воспитатель посмотрел на опоздавшего, потрогал его длинные рыжие волосы, вызвал солдата-дядьку и велел, чтобы мальчика тотчас остригли и одели по форме.
Коридоры были гулкие, мрачные. Солдат угрюмо шагал впереди. От парикмахера пахло махоркой, ножницы острым концом поцарапали голову. Вовка надел черные брюки навыпуск, рубаху сурового полотна с белыми суконными погонами, ремень. Теперь он стал настоящим военным человеком!
- Кадет Лисицын! - окликнул воспитатель.
«Кого зовут?» - подумал Вовка. И тут же вздрогнул: ведь это он теперь кадет Лисицын.
- Иди, Лисицын, на плац… Эй, кто там, покажи ему дорогу!
Был час послеобеденной прогулки. Новичка-кадета привели во двор, где бегали, кричали, гонялись друг за другом сотни три-четыре мальчиков в одинаковых светлых рубашках с погонами.
Никогда в жизни он не видел такого сборища; теперь испуганно остановился.
«Сколько их! Какие большие!»
Новичка заметили, и толпа хлынула к нему. Вовкино сердце екнуло. Точно в вихре, замелькали вдруг разные лица, глаза, руки. Вот он уже в тесном кольце: смеются, смотрят на него со всех сторон.
- Рыжий! - удивился кто-то.
- Нос, смотри, на двоих рос… Уши! Посмотрите, уши!
Вовка пятился и жалко хлопал ресницами. Подумал: «Неправда! И про нос, про уши все неправда!» А на него показывали пальцами и хохотали - кто визгливым голосом, кто басом.
