И в баре ведь тоже пили текилу. Был бар.
А в самолете полировал пивом прежде выпитую водку… Был самолет!..
Внезапно прекратилось то, что до этого момента Тетюрин принимал за шум в ушах: это в ванной выключили душ. Тут кто-то есть.
Тетюрин напрягся.
(А вот еще традиция: просыпаться не в своей постели… Пусть он и лежал сейчас на диване, но постель была рядом – тревожно чужая, неубранная…)
Тетюрин ждал, кто выйдет из ванной.
Вышел мужик в желтых трусах. В мужике Тетюрин узнал Филимонова. Нахлынули воспоминания.
– Ну, – сказал Филимонов, – живой?
Тетюрин ответил выразительным взглядом.
– Мы вчера с тобой не буянили, нет? – спросил Филимонов. – Не помнишь? Кажется, мирно все обошлось?
Тетюрину ничего не казалось.
– Понятно, – сказал Филимонов и открыл дверцу мини-бара.
С минуту он стоял неподвижно и глядел в мини-бар задумчиво. Наконец произнес не без пафоса:
– To take a hair… of the dog… that bit you, – счастливый, что вспомнил, Филимонов хихикнул. – Или, в переводе на наш: опохмелиться! Чего изволите? «Реми Мартин», «Кампари», джин?
– Рома, я пас, – промолвил Тетюрин с трудом.
– А я обязательно.
Филимонов выбрал себе шнапс, отвернул пробку с пятидесятиграммовой бутылочки и влил содержимое в рот.
– Сухой закон! – подвел черту Филимонов.
Знал бы он, с какой завистью думает сейчас Тетюрин о его килограммах – об огромном филимоновском животе – обо всем, что в натуре, буквально в натуре, составляет вес Филимонова, массу. Еще бы такому не пить. Пей и усваивай. Сел на кровать, нажимает на кнопки:
– Отключают, уроды!
Попал.
– Колян! Спишь?… А кто вкалывать будет?… Слушай, мы вчера нахерячились?… Нет?… Конкретно! – он покачивался на кровати. – А еще кто?… А еще?… Валерьяныча не было?… Ну хорошо… Не говори… Хорошо. Нет, проснулся… Тебе привет, – сказал Тетюрину.
– От кого?
– От Жоржа и Коляна.
«От Жоржа Иколяна» послышалось Тетюрину. Иностранец, наверное. Какая разница.
– Важный разговор, – Филимонов опять набирал номер; теперь он ходил по комнате. – Добрый день, да, Филимонов! – В ночь на сегодня! – Да! – Да! – А как же? – Нет. – Первый, второй и четвертый. – Десятый после восьмого. – Зашлем пресс-релиз, какие проблемы? – Да. – Да. – Да.
Их общий Учитель завещал им когда-то не описывать пьянок, но еще строже – похмелья. У Тетюрина в романе никто не пил, никто не опохмелялся. Да ведь и романа еще нет никакого. И неизвестно, будет ли.
– Потому что козел, я ему так и сказал! – Сам виноват! – Я же просил его без импровизаций! – Да. – Да. – Я понял. – Тут еще такая тингумбодина…
