На этот раз профессору удалось привлечь внимание студентов к кончику своей указки. Сула уже не читает роман. У Бичи остались невписанными два географических названия в Африке и фамилия известного французского физика, и тогда левый угол кроссворда будет заполнен.
Внизу на первых скамьях несколько человек старательно записывают, но это будущие аспиранты, кандидаты в кандидаты наук. Петьо чувствует, что голова кружится, становится тяжелой, того и гляди лопнет…
Скоро придет Диньо Крик. И пока не кончится лекция, будет шагать по коридору и ждать. Диньо знает, когда и что нужно делать…
Пересев утром из грузовика-молоковоза в первый трамвай, Петьо забыл все и всех. Даже человек, поднявшийся в темноте со скамейки, не привлек его внимания.
— Эй, — крикнула тень, — ты какой дорогой идешь?
— Своей, — ответил Петьо.
— Своей или чужой?
Петьо резко обернулся. Он узнал голос и понял, что Диньо Крик ждет его давно, но не сердится.
— Здрасте, у меня тут одна идея, — возник из темноты бригадир, — затем и пришел. Экзамены у вас кончаются в конце июня, первого июля ждем к нам.
— Кого? — спросил Петьо.
— Как кого? Вас. Твой курс. Примем всех, таково решение бригады. Мы как думаем: где несколько человек, там могут быть и все. Мы и общежитие подготовили.
Петьо и Крик идут рядом, входят в темный облезлый дом, поднимаются по лестнице. Диньо постукивает своим протезом по истертому каменному полу, и этот звук прогоняет сонную белизну.
Мансарда высоко, но бригадир не останавливается, привык уже. Петьо поворачивает выключатель. Они садятся, и только тогда Крик вздыхает:
— Что скажешь, здорово придумали, правда?
— Они не приедут…
— Как? — Диньо вскакивает со стула. — И это говоришь ты? Повтори!
— Они не приедут. Не хотят. Им бы только фиесты. Играют голые на пианино, и ничего их не интересует. Ни ты, ни твои решения, ни графики, ни планы. Они даже собой не интересуются…
Петьо умолкает, но его крик все еще висит в тишине мансарды. Диньо шарит по карманам:
— Дай сигарету.
Поблескивают огоньки сигарет. Два огонька рядом, чтобы не быть одинокими, как там, на даче, в «замке одиноких воспоминаний», по выражению Джони.
Петьо ощущает странную теплоту как бы вне себя. Он все еще мыслями на том дальнем пути, по которому шел все это время.
— Говоришь, не приедут, — вздыхает Крик.
— Нет, их ничего не интересует. Спешат жить.
— А ты случайно не спешишь? Разве мы все не спешим?
— У нас — одно, а у них — совсем другое…
— Что делать. — Крик гасит окурок, уголек чиркнул по мозолистой руке, но он даже не заметил. — И ими, и нами движет одно и то же, мы, как ты говоришь, спешим, спешим что-то делать. Чтобы что-то получилось.
