— Паночка, деточка, вот вам Инга, красавица дама, помогите освоиться.
— А Зина? — в один голос закричали все трое.
— Когда уезжал, ее посадили в ванну, греться. — И подмигнул: — А серьезно, так аппендицита нет, почечная колика.
— Это не страшно, — небрежно заметила Инга, и ей поверили, уж очень боялись плохого и жалели Зину.
Новенькая копала в лайковых перчатках, расстегнув беличью шубку, сдвинув на затылок голубой пуховый берет.
Шубка и берет напоминали Але довоенную зиму, улицу Горького, в ярком вечернем освещении которой проплывали женщины в черных и серых шубках и вот таких пуховых беретах, голубых, белых, розовых. Эти береты сноровистые ребята сдергивали крючками на леске, а то и рукой. Воришек иногда ловили, но никто особенно не возмущался, кроме обладательницы беретов. Такую шубку и берет задешево не купишь, а у обычных людей больших денег не водилось. Во дворе на Малой Бронной дамочек в таких шубках ребята не видели, пределом шика было пальто Мачани, бостоновое, с воротником из выдры.
Побросав землю минут пятнадцать, Инга обернулась к Славику:
— Ясноглазик, отвернись, а тебе понадобится, я отвернусь, мы же не куклы, правда?
— Нечего устраивать тут отхожее место, иди за дом, там есть.
Славик покраснел, а Инга вдруг чмокнула его прямо в губы:
— Ты — милашка, — и убежала за дом.
Когда, вернувшись, Инга спрыгнула в окоп, Пана шагнула к ней и, глядя в упор, сказала:
— Тебе под тридцать, а ему шестнадцати нет, не вздумай мутить парня.
— У меня муж есть. И вообще не твое дело! — И, достав папиросы и спички, она закурила.
— Мое, переведу в другую бригаду.
Инга выбралась наверх, уселась на край окопа, демонстративно покуривая.
У Паны запылали щеки.
— Кто не работает, тот не ест! Не дам талоны на жратву.
— Ничего, у Яши попрошу, он рад будет услужить моему мужу.
— Ты куда и зачем приехала? — закричала Пана. — Бери лопату, шкура… беличья.
— Ха-ха… не страшно.
— Фашисты не страшны? А трибунал? — Пана не спускала с Инги зло сверкающих глаз, и та струхнула, отбросила папиросу, взяла лопату.
В полном молчании работали дотемна. Вырыли траншею, точно по контуру старшины.
После ужина, когда Аля со Славиком уже улеглись, появилась Инга. Пошепталась с соседкой Славика. Та было засобиралась, и Славик, поняв, что Инга меняется местом, привстал и зашипел ей в лицо:
— Уйди отсюда…
— Дурашка, — легко смирилась Инга с поражением и ушла.
Заснули ребята не скоро, шептались о Зине, что это за колика такая? И наверное, дома есть письма…
