Утром без Зины проспали.
— Слава! Аля! Слава! — кричала Пана и ходила по огромной казарме от койки к койке.
— Чего ты? Мы же рядом, не кричи, — смутился Славик, что проспал и об этом знает теперь вся казарма.
— Я ваш опекун, выполняю приказ Зины, поднимайтесь, зайчата.
— Только не обзываться, — пробубнил Славик, отвергая чужую ласку, на которую имела право только Зина.
После завтрака пошли к своему участку, но молча. Инга рядом, как ни в чем не бывало. Работая, она капризно мямлила:
— Издевательство… не каждый человек приспособлен к земляным работам…
— А к войне? — рассердилась Аля, и без Инги тошно из-за Зины, что там с нею? А тут еще началась канонада, и гораздо ближе, чем раньше…
— Жить захочет, приспособится ко всему, — сказала Пана так, будто Инги здесь нет.
Пришел старшина. Аля оказалась не в траншее, а наверху и рассмотрела его угрюмое лицо: глаза темные, озабоченные. Он опять молчал. Отмерил, прорыл отметину, бросил колышки с бечевкой на обычное место. К старшине подошла Пана, тихо что-то спросила. Он только махнул рукой и ушел, крепко ставя ноги в грубых ботинках.
— Эй, работнички, поднажать надо! — крикнула Пана, да так сурово, что Инга спрятала свои папиросы, не успев закурить.
— Ну, мы не курим, а старшину-то могла бы угостить! — смерила Пана презрительным взглядом Ингу, от беретки, до фетровых ботиков. — Он умотался до последних сил, вся линия на нем.
— Я не догадалась, — виновато потупилась Инга.
Позже Аля спросила у Паны:
— А что за… линия на старшине?
— Наша линия обороны.
— Девочки, миленькие, кухня из строя вышла… — Яша, встав на одно колено, наклонил голову к окопу.
— Значит, голодовка? — спросила Инга, поправляя берет, чтобы не упал, так задрала голову к Яше.
— Что вы, роднуши, просто сухой паек выдадим. Так без паники.
— Перетерпим, — и Пана вонзила лом в дно окопа.
— А ты очень недовольна, малышка? — спросил он у Али.
Та подняла голову и увидела скошенный на нее черный ласковый глаз, второй, матово-безжизненный, неподвижно уставился вперед. Да он же у Яши стеклянный! Яша прижал длинный палец к губам, поняв ее испуг и этой безмолвной шуткой стараясь сгладить неловкость. Аля от стыда наклонилась и стала торопливо подбирать землю лопатой.
— Кто из вас больше устал? — спросил Яша, распрямляясь.
— Конечно же, я! — заявила Инга.
— Идите отдыхать, дорогая, я поковыряю землицу. — И Яша спрыгнул к ним.
Инга передумала:
— Пусть ясноглазик отдохнет, он у нас самый маленький.
