— Корову-то купили? — спросила мама.
— Корову! Кота пушистого привез. У нас в деревне они страховитые, облезлые, а тут нате вам — серый пушистый красавец! От него у всех в избах завелись красивенькие котятки. — Маша повздыхала: — Молока сроду не пивали, хлебом не наедались, оттого и вышли прикоренышами большеголовыми да кривоногими.
— Не наговаривай на себя, ты пышечкой была, только теперь маленько поусохла, да ведь и как же иначе: война, — и Нюрка пригорюнилась.
Примолкнув, все сидели вокруг стола и смотрели, как мелькают спицы в руках мамы, она теперь вечерами вязала теплые носки для фронтовиков, как и многие женщины. Собирались все вместе редко, сходились тогда возле Анастасии Павловны, как сегодня. А теперь и вовсе втроем останутся.
Кто-то по-хозяйски распахнул тяжелую входную дверь, обтер ноги о половичок и протопал в кухню. Все сидели как завороженные, ждали. Шаги направились к ним. В дверь забухали кулаком.
— Войдите, — пригласила мама с некоторым испугом и шепнула: — Совсем одичали, от людей отвыкли.
— Ага, как в первом номере, — поддакнула Нюрка.
Вошел приземистый солдат, через крепкую шею перекинут ремень автомата, на нем тяжелые, темные ручищи кочегара.
— Денис… — выдохнула Маша и, вскочив, припала к солдату.
Он обнял ее, неловко прижимая к автомату, спросил хрипло:
— Глаша, а где Машенька?
— Ой-ой-ой! — завопила Маша. — Война проклятущая! Всех перекорежила, всех поуродовала. Совсем я заплошала, совсем иссохла, одинешенька-а… разлюбил муж, сухоребрую! Не узнал, не узнал-ал…
— Чш-ш… — Денис отстранил Машу, снял автомат, положил на мамину постель и обнял жену: — Чш… вы ж близнята, на одно лицо, война, недостаток, я ж понимаю, но это исправимо.
— Глаша с Толяшей эвакуировались… кошки разбежались без призору, я же на работе и на работе, — бессвязно выкладывала свои новости Маша, обливаясь горькими слезами.
— Пишет Глаша-то? Толяша здоров?
— Пи-ишут редко… все, говорят, у них по делу, Глаша на уборке, картох много уродилось, да пропадают в поле, людей нет, дак Толяша помогает в поле, такое малое, а уже работник… Как они там на самом деле, заглазно не узнаешь.
— Все возвернется, не давай горю залить себя, я подмогну, не будь в сомнении, — утешал Денис, поверх головы жены разглядывая остальных. — Здравствуйте, Настась Пална, Нюра, Алечка, вами всеми грелся и дышал эти тяжкие месяцы. Пойдем, Маша, приглашай всех через часок к нам…
— Приходите, ждем, — обернула к свету зареванное, счастливое лицо Маша.
