— Теперь англичане и американцы поторопятся с помощью, немцы бомбили Англию. Научат их сочувствовать нам.
— Какой город? — не выдержала Аля.
— Вязьма…
В цехе пусто. Ни станков, ни людей. Мухин с Валькой и токарями постарше укатили на Урал, готовиться к встрече эшелона с оборудованием. А как это — готовиться? Дед Коля рассказал бы, да он уже на Урале, еще раньше Мухина уехал.
Аля спросила у женщин, вместе с которыми большими рашпилями снимала заусенцы с головок снарядов:
— Что наши делают сейчас на Урале?
— Кто знает. Может, фундаменты готовят под станки, — предположила тетя Даша, но заботило ее другое: — Поганцы-то к самой Москве торопятся…
— Побоятся, — возразила Аля.
— Скажешь тоже… — криво усмехнулась тетя Даша.
— Да, побоятся, — упрямо повторила Аля. — Им нужно быстренько раздавить нас, прихлопнуть Англию и вместе с японцами делить Америку. Все это Англия уже почувствовала, и Америка не слепая.
— Это ты, девка, газет начиталась, а сейный час москвичей обучают, как уничтожать танки, гранаты метать, и все такое… Я надысь в кино про это смотрела, примеривалась.
— И не побоишься против танка идти, теть Даш?! — изумилась Катя.
— Еще как забоюсь! А пойду.
— Героиня. А ты, Аля? — Катя сердито глянула на нее.
Аля не отмолчалась, сказала правду:
— Я немецкий танк в глаза не видела…
— А если немец на тебя пойдет, стрельнешь? — прищурилась тетя Даша.
— Стрелять не умею!
— Вот! — с торжеством встала тетя Даша. — Никто из нас воевать не умеет.
— Не женское это дело — стрелять, — робко возразила Миля, откладывая рашпиль. — Трешь, ширкаешь, устала.
— Теперь все дела женские, — сказала тетя Даша, садясь. — Айдате, девки, на военную подготовку, есть на заводе такая.
— Пойдешь, Аля? — спросила Катя.
Тетя Даша засмеялась:
— Аля пойдет, куда ж она денется, раз международные дела постигла? Не горюйте, девчатки, сдюжим. Вон под Москвой какую оборону копают! А там сибиряки подоспеют, осилим.
Шшу-ур, шшу-ур, шшур… Тяжелы рашпили, заусенцы на самой маковке головок снарядов торчками, а то и змейками поблескивают, новенькие головки, ладные, а ведь для войны предназначены, для смерти… Ну и что? Фашисты тоже не конфетами стреляют. И снарядов надо больше, делать их скорее, а тут эвакуация.
Сидели они, четверо женщин, в закутке мастера Мухина. Стол, за которым он быстренько подписывал бумаги и составлял рапортички, вынесли, сидели женщины на пустых ящиках. Им приносили в таких же ящиках головки снарядов, и они, очистив от заусенцев, складывали головки обратно. Готовые уносили. Все это медленно, головок делали все меньше и возили их из другого цеха.
