Карпов кивнул.
– Нет, вы ничего не упустили. Другие страны – пожалуйста, нас это не касается; однако в названных пяти странах мы готовы оказать вам серьезную поддержку.
– И что вы хотите взамен? Поставлять мне уран?
– Узнаете, когда мы будем готовы об этом сообщить.
Мозг Шледера напряженно работал. Единственную возможную причину он видел в том, что русским нужен выход на рынок урана, однако два года назад его компания уже выходила на русских – как и на других возможных поставщиков – с вопросом, готовы ли они поставлять уран и по какой цене, и в то время Советы ответили, что свободного урана на продажу у них нет. Почему же сейчас они передумали? И передумали ли вообще?
Карпов не внушал ему ни доверия, ни симпатии; тем не менее его слова производили впечатление. До сих пор Шледер занимался атомной энергетикой без особых успехов. Быть может, хороший толчок – это как раз то, что ему нужно?
– Что ж, полагаю, нам с вами имеет смысл поговорить о сотрудничестве, – сказал он наконец.
– Вот это верное решение! – с приятной улыбкой ответил русский.
Коробочка мятных конфет «Радость турка» скользнула по непорочно-стальной поверхности стола, оставляя за собой россыпь сахарной пудры. Наверное, подумал я, у Артура недавно был день рождения: обычно он носит конфеты с собой в бумажном кульке. Я взял одну и толкнул коробочку обратно.
– Вкуснота! – протянул Артур, подцепив очередную конфету и отправляя ее во внезапно открывшуюся пещеру между густыми усами и еще более густой бородой.
Борода у него была такая неровная, словно Артур подстригал ее время от времени, по настроению, и ни разу у него не хватило терпения довести дело до конца. Сейчас, усыпанная сахарной пудрой, она приобрела решительное сходство с можжевельником под снегом.
Артур Джефкот был полной противоположностью своему офису. Темно-зеленый костюм из плотного твида выглядел так, словно достался по наследству от отца. На самом деле его сшил на заказ, весьма недешево, престарелый портной, начавший работать еще в 1930-х и из той эпохи вынесший убеждение, что хороший костюм не должен выглядеть новым. Кроме того, как сообщил он сам довольному Артуру на последней примерке, ткани он не пожалел, исходя из того, что Артур с годами может «раздаться вширь». Тут портной не соврал: пиджак больше походил на палатку. Артур мог бы увеличиться в размерах вдвое, да еще парочку друзей с собой прихватить – и всем им в недрах этого пиджака нашлось бы место. Под пиджак Джефкот надевал рубашку в желто-коричневую клетку, такую изношенную, что воротник у нее совсем протерся и держался лишь на ярко-оранжевом галстуке.
