Но сегодняшний вечер – это маленькая победа: она приняла в подарок сшитое на заказ платье для престижного бала, который он устраивал для своего благотворительного фонда. Правда, согласилась не сразу. Упрямое стремление Дарси к независимости, которое всегда его возбуждало, начинало сердить – к примеру, ее решение продолжать работу официанткой в кафе.
– Принцессе полагается улыбаться, когда она отправляется на бал, – заметил он, – а не выглядеть так, словно идешь на казнь.
– Ренцо, я не принцесса. Я официантка в платье стоимостью в мою трехмесячную зарплату. – Она потрогала кончиками пальцев перламутровые клипсы, которые переливались подобно радуге на фоне пышных рыжих локонов. – Но я чувствую себя Золушкой.
– Разница есть – в полночь твой наряд не превратится в лохмотья, cara. Когда наступит полночь, ты будешь заниматься куда более приятными делами, чем путешествовать в тыкве. Так что убери озабоченность с лица и подари мне свою очаровательную улыбку.
Дарси, словно марионетка, изобразила приветливую улыбку. Дверца автомобиля открылась, и она, приподняв длинный подол изумрудного платья, осторожно ступила на тротуар в туфлях на высоченных каблуках. Как же быстро привыкаешь к тому, что тебя возят на лимузине, а окружающие готовы оказывать тебе знаки внимания лишь потому, что ты рядом с одним из сильных мира сего. Но намного труднее отделаться от растущего беспокойства, съедавшего ее изнутри вот уже не одну неделю. Это неприятное, тошнотворное ощущение, от которого никуда не денешься.
Потому что она начинает понимать, что увязла. Попала в капкан. Она живет в странном, параллельном мире и увязла в нем. У нее нет сил вырваться, уйти от единственного человека, который смог сделать ее настоящей женщиной.
Почему она не сообразила, что, соглашаясь взять у Ренцо ключ от его квартиры, она тем самым укрепляет связь между ними и разорвать эту связь делается все труднее и труднее? Она не хочет, чтобы сердце у нее выскакивало из груди каждый раз, когда она смотрит на него, а тело тает от мгновенно вспыхнувшего желания. Самый большой страх заключается в том, что Ренцо Сабатини превратился для нее в наркотик, от которого она не в силах отказаться, хотя и сознает, какой наносит себе вред.
Иногда ей даже хотелось, чтобы он устал от нее и выгнал прочь, потому что сама она бессильна покончить с этой связью. Может, тогда она смогла бы начать новую жизнь в Норфолке, о которой почти забыла с того дня, когда Ренцо вручил ей ключ. А затем уложил на узкую кровать в ее скромной квартирке – она теперь бывала там очень редко, лишь в отсутствие Ренцо по делам.
