Он ехал и думал, что скоро в доме будет другой хозяин. Дом, в котором прожило не одно поколение семьи матери и который таил столько обид. Он мог бы избавиться от дома давным-давно, но гордость не позволяла, требовала, чтобы он не продавал его. Он хотел заменить плохие воспоминания хорошими, и это ему во многом удалось. Но нельзя жить в прошлом. Пора забыть об этом месте, распрощаться с последним остатком вчерашнего дня.
Ренцо взглянул на Дарси – она лежала с закрытыми глазами, яркие рыжие локоны рассыпались по белой подушке. Он думал о том, что она уедет в Норфолк, когда они вернутся в Лондон, и пытался представить, каково это – спать с кем-то еще, когда ее больше не будет с ним, но мысль о худышке-брюнетке, лежащей на смятых простынях, его уже не привлекала. Он инстинктивно положил ладонь на голые ноги Дарси.
– Так ты говоришь, это был самый что ни на есть радушный прием? – спросил он.
– Ты же знаешь, что это так, – сонным голосом ответила она. – Но мне надо встать и найти платье. Оно, наверное, помялось.
– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Джизелла выстирает его и выгладит.
– Зачем это? – Голос у нее вдруг сделался резким, глаза широко раскрылись. – Я могу сама выстирать, и прополоскать платье в раковине, и повесить. На жарком солнце оно моментально высохнет.
– А если я скажу, что не хотел бы, чтобы ты это делала? Дарси, почему ты такая чертовски упрямая?
– А разве тебе не нравится мое упрямство?
– Нравится, когда оно к месту.
– Ты хочешь сказать, когда это устраивает тебя?
– Esattamente.
Дарси уставилась в потолок. Как объяснить, что его экономка наверняка видит в ней служанку, такую же, как сама Джизелла. Как и Джизелла, она накрывает столы и убирает грязную посуду за людьми, у которых намного больше денег, чем у нее. Она не хочет изображать светскую даму, ожидающую, что ей постирают одежду. Она не будет кем-то, кем не является, той, кто не сможет жить прежней скромной жизнью, когда вернется в Англию, а ее любовник-миллионер останется в воспоминаниях.
Но не следует отыгрываться на Ренцо. Потому что Ренцо – это Ренцо. Она ни разу не возразила против его высокомерия. А по правде говоря, это всегда ее заводило и, в каком-то смысле его надменность стала естественным барьером, помешавшим полностью подпасть под его чары, дало силы очнуться от мечтаний и реально взглянуть на все.
Дарси потянулась к Ренцо и коснулась губами его рта.
– Расскажи, что ты придумал – чем мы займемся?
