— Как бы там ни было, а в ту пору я и помыслить не смел иначе. И потому, оказавшись на свободе, сразу же дунул к пирзода, в обитель Боло-хауз, где он состоял шейхом и наставником. Было время вечернего намаза. Совершив омовение, я переступил порог мечети. Огляделся, мой шейх — у мехраба[24]. Муэдзин поднялся на минарет и призвал мусульман к молитве. Пирзода оставался в мехрабе; толпа, заполнившая мечеть, выстроилась рядами за его спиной, и я туда же, как ревностный мусульманин... Казалось, молитве пирзода конца не будет, честно говоря, мне даже стало скучновато.
— Ты же не учился ни в школе, ни в медресе, откуда ж ты знаешь суры[25] Корана? — спросил Хамра-Силач у Маджида.
— А я действовал по примеру степняков. Слыхали, они о себе рассказывают: «Мулла бубнит «пичир-пичир», и мы за ним повторяем «пичир-пичир». Я стоял среди молящихся и проделывал все, что они, — сознался Маджид. — Дальше было так. Шейх уселся спиной к мехрабу, все остальные — вокруг него. Шейх читал Коран, опять молился, я чуть терпение не потерял... Но всему приходит конец. Один за другим правоверные стали покидать мечеть. А пирзода все возносит и возносит хвалу аллаху. Но вот и он поднялся и направился к выходу; я мигом вскочил с места, подал ему обувь, жду, склонив голову и скромненько сложив руки на груди. В ладони сжимаю завернутое в бумажку подношение — семь теньга.
Пирзода величаво переступил порог и влезая в кавуши, благосклонно взглянул на меня. Я пробормотал: «Салом». «Ваалейкум ассалом», — ответствовал он и протянул мне руки. Я почтительно прикоснулся к ним губами. В этот самый момент я и сунул ему свой дар.
Шейх вымолвил: «Хай, хай, бог примет!» — и давай читать за меня молитвы, а затем: «Не пропускайте намазы и вы достигнете желаемого!»
На этом мы и расстались.
— Ничего неблаговидного в поступках пирзода, по-моему, нет, — отметил Кодир-Козел.
— Уж очень ты шустрый! — ответил ему Маджид. — Слушай дальше. Однажды я нес караул у ворот Арка. Эмира в Бухаре не было, он кейфовал в Ялте. Прошение у народа принимали вместе кушбеги и кази-калон. Часов в десять утра к Арку приблизилась кучка сильно взбудораженных людей. Они толкали и пинали человека, на голову которого был наброшен халат; видно, они уже изрядно намяли ему бока.
— Всех их в Арк не пускать, привести виновного, истца и четырех свидетелей, — скомандовал страже кази-калон.
Мы в точности исполнили приказ. Обвиняемый, голова которого была закрыта халатом, засеменил к кази-калону, лепеча:
