— Жалобы мулл подлецу Халимбаю на подлеца Кори Ибода — сплошная глупость. Такая же, как жалоба посредника, сбывающего ворованные товары, миршабу на грабителя, — заметил Курбан-Безумец.
— Догадайтесь-ка, на что это еще похоже? На дурость прокаженного, когда он с осуждением кивает паршивому на плешивого, — не удержался Рузи-Помешанный.
— Что напрасно трепать языком? Недаром говорится: «Плешивый дядя слепого», — вставил словечко Маджид.
— По-моему, «что фасоль, что тыква — один черт», точнее не скажешь, — отрезал Хамра-Силач.
— А по мне, так, «сгори они все ясным огнем»! — не выдержал вновь Рузи-Помешанный.
— Ну и дела! — заметил кто-то из палачей. — Выходит: когда трудяга-простолюдин чуточку повысит голос и возразит мулле, все они разом, как вороны, начинают долбить беднягу по башке и кричат, и вопят: «Бей вероотступника!» А между собой муллы и грызутся и поливают друг друга помоями, но никто из них и не пикнет об «измене святому мусульманству», и слова «кафир» не проронит!
— То скандал между своими, в этом греха нет, — вмешался Кодир-Козел. — Есть изречение мудрых: «Лепешка на лепешку — обиды не будет».
— Верно, — поддакнул Рузи-Помешанный, — в народе говорят так: «Язык осла понимает осел».
В это время вернулись арбы.
Мулла—мастак ловить воров
(Продолжение главы «Хозяева шариата»)
Сбыв следующую партию трупов, палачи разлеглись на кошме. Никто не подавал голоса — все были измучены. Нарушил давящую, тревожную тишину Кодир-Козел.
— Допустим, Кори Ибод негодяй. Наверно, это так, коли он разгневал самых уважаемых обитателей медресе. Но ты, Хайдарча, возводишь клевету на всех до одного служителей аллаха.
У Хайдарчи не было охоты продолжать разговор, он удовольствием бы полежал молча, но спускать Кодиру-Козлу не желал.
— Эх ты, Кодир-Козел! — Хайдарча приподнялся, сел, заговорил сердито. — Не обольщайся насчет мулл — просчитаешься. Ты ставишь на них ставку, как на перепелов, а они всего лишь перепелки. Мерзавец Кори Ибод, ты сам величал его только что негодяем, стал-таки важным муллой, хозяином шариата. Он взял в свои загребущие лапы имущество, души, честь и совесть простого люда.
— Может, но мало-помалу исправился, — огрызнулся Кодир-Козел.
— Ну и ну! Ничего себе исправился! Он только и делал, что гадости и подлости, да правдами и неправдами добивался известности и веса среди хозяев шариата и влиятельных мулл, — возразил с издевкой Хайдарча. — Не веришь, так слушай дальше!
