Она смешно подражала Минаичу, крутила головой, выставляла вперед ладони, отталкивая воображаемых ребят.
- А Виктор предложит сломать сарай,- сказал Марат.- Пару досок долой, и…
- А Минаич вынет свисток,- сообразил я.- Милиция! Грабют!! Государственный склад грабют! Что вы делаете, нехристи, у меня там ценности! Веслы казенные, уключины, круги спасательные!.. Милиция! На помощь! Держи вон того, вихрастого!.. Это Шустов! Самый хулиган и грабитель!.. Вон он! Вон побег!
Картина получалась трагическая. Мы приуныли.
- Уже сегодня яличная станция не работает,- размышляла вслух Таня.- А ведь суббота, народу полно, все кататься хотят.
- Завтра воскресенье,- добавил я.- Значит, ни ключа нового не закажут, ни решения какого-либо не примут. Ребята уйдут несолоно хлебавши, а Минаич имеет все сто шансов расквитаться с Витькой за все его штуки. Припомнит ему и «голубчика», и «алкоголя не принимай», и Кузькина тоже.
«Молодчина! Орел, братец, орел!..» - сказала Татьяна басом.
Вышло очень похоже на Витьку. Мы расхохотались.
- Очевидно, кому-то придется слетать в город. Неудобно подводить ребят.- Я посмотрел на Марата.- Кому-то из нас двоих, конечно. А на рассвете обратно.
Тот молчал.
- Видишь ли,- наконец, сказал он.- Я бы слетал, да с мотором твоим не управлюсь, пожалуй. Какой-то он у тебя…
- Да я и сам с ним не управлюсь,- сказал я как можно равнодушнее.
Мы молча перемыли посуду и разошлись в разные стороны. Я перешел узкий пролив - в самом глубоком месте мне было по пояс - и побрел по тропке к лесу. Ситуация прояснялась.
Я представил себе ночь на островке с Таней вдвоем. Марат говорил - будет дождь… Я утешаю перепуганную Таню. Я мужественно дежурю у входа в палатку. Молния. Раскаты грома. Татьяна бросается ко мне… «Володя, я боюсь, боюсь!..» И тут я скажу ей все.
Словом, фантазия моя разыгралась. Надо во что бы то ни стало остаться! Пускай едет ленинградец. В конце концов, он виноват. Не надо было увозить ключ, Я понимал, конечно, что обязан был проследить за этим сам. Откуда было знать Марату наши порядки? Но сейчас мне было не до справедливости. Лишь бы остаться… Что если притвориться, что ушиб ногу, например?
Я захромал, схватился рукой за коленку. Кажется, недурно получается! Я жалостно застонал и заковылял по тропинке…
И тут из леса показался Марат. Он шел странно согнувшись. Левой рукой он придерживал локоть правой.
Издали мы увидели друг друга и остановились. Карты наши были раскрыты. Мы разом выпрямились, отпустили: я - ногу, а он - руку и молча разошлись в разные стороны.
