Теперь я более-менее знала, почему это происходило. Мышцы, сухожилия и связки вокруг костей помогают стопе оставаться гибкой и отвечают за движение пальцев ног. В нормальной стопе сухожилия туго натянуты. При опухании суставов сухожилия сдвигаются в одну сторону, мышцы двигаются вбок и вызывают деформацию суставов. Какое чудовище причиняет это твоему телу?
Я казалась себе некрасивой сестрой Золушки, когда запихивала свои ноги в кроссовки. Шла сто футов по коридору до телефона, будто босиком по морскому берегу, когда тебе в ступни впиваются острые камни и ракушки. С каждым шагом пронзала острая боль. Я замирала, и боль уменьшалась, металась между пальцами и лодыжками, поднималась к коленям и бедрам. Ждала моего следующего шага, следующего выстрела. Дойдя до телефона, я прислонилась к стене, еле дыша, и набрала номер Элен. Чуть не закричала от отчаяния, услышав в трубке частые гудки. Хватит болтать, Элен, в панике мысленно взывала я к сестре, в который раз набирая номер. Я не могла уйти и вернуться. Набрала номер в пятый раз.
— Привет, как дела? Наслаждаешься студенческой жизнью? — спросила она.
— Нет! — крикнула я, но мгновенно понизила голос. — Ох, Элен, все ужасно, совсем не так, как я мечтала. — Я рассказала ей про минувшую неделю.
— Посоветуйся с доктором Фишером. Так не может продолжаться. Не храбрись, не терпи боль все время, иначе надолго тебя не хватит.
— Что ж, ваше лечение должно к этому времени сказаться, — проговорил доктор Фишер, листая наманикюренными пальцами мои медицинские записи. — Больше я ничего не могу сделать, — холодно добавил он.
— Ничего? — спросила я, не веря своим ушам. Я заметила торчавшие из его ноздрей волоски. — На следующей неделе мои лекции будут начинаться в девять. Как мне добираться на них? Я с трудом добралась сюда к трем часам.
— Ложитесь раньше спать, тогда и встанете раньше. — Он захлопнул папку, словно говоря: «Благодарю, это все».
Мне хотелось встряхнуть его, ударить, выдрать с корнем эти аккуратные кудрявые волосы, дать ему пинка, заставить шевелиться. Но на его лице появилось такое выражение, будто в комнате плохо пахло. Он давал мне понять, что я недостойна дышать одним с ним воздухом.
— Неужели он не мог еще раз взглянуть на назначенное тебе лечение? — спросила Софи, когда мы возвращались на машине в Бристоль. — Не мог попробовать что-нибудь еще, дать тебе более сильное обезболивающее, хоть что-то? — С каждое минутой ее возмущение нарастало.
