— Она не может сейчас подойти к телефону, — смущенно сказал папа. — Позвони ей завтра. — Он бросил трубку и позвонил дежурному терапевту.
Снова зазвонил телефон. Это бабушка хотела поговорить с мамой.
— Что, Элис нехорошо? — спросила она, сразу почуяв неладное.
— Да, у нее болит все тело, — ответила мама.
Бабушка повидала и лечила всякие ужасные болезни, когда жила в Африке, а однажды даже пришила негритенку палец, попавший на ферме в какую-то сельхозмашину. У моего деда был артрит тазобедренных суставов, а у бабушкиного брата ревматоидный артрит. Так что про боль она знала не понаслышке.
— Пожалуйста, не волнуйся, мама, мы уже вызвали дежурного врача, и он должен приехать с минуты на минуту. Он поможет Элис.
Впрочем, как мама ни старалась успокоить бабушку, она знала, что оставила ее в тревоге; там, на другом конце провода бабушка страдала от сознания того, что ничем не могла нам помочь.
Приехал доктор, прописал сильное обезболивающее и снотворное.
— Ей необходима госпитализация, — заключил он.
На следующее утро доктор Бакли сказал мне, что надо прямо сейчас ложиться в больницу. Себ и мама отвезли меня. Мне было грустно.
Мы вошли в отделение ревматологии и хирургии. При виде храпящих стариков с трубочками, торчащими из их тел, я почувствовала депрессию. Один старик с катетером сидел, широко раскрыв рот, по подбородку стекали слюни. Сиделка велела мне лечь на соседнюю с ним кровать.
— Я не смогу здесь спать, — закричала я и посмотрела на маму, ища поддержки. — Пожалуйста, — умоляла я, — вы можете найти мне отдельную палату? — Сиделка с сомнением взглянула на меня. — Я готовлюсь к выпускным экзаменам и повторяю пройденное. Тут я не смогу сосредоточиться. Мне нужна отдельная палата, — настаивала я.
Себ с неловким видом сидел возле меня. Потом сказал, что ему пора уходить. Мы вместе дошли до лифта. Когда серебристые створки уже начали закрываться, он вышел из кабины, обнял меня и поцеловал, так, словно мы виделись с ним в последний раз.
— Я уже скучаю без тебя, — шепнул он мне на ухо.
Я медленно побрела в палату. Мама распаковывала мою сумку.
Восемь часов. Я была одна. Чувствовала себя одинокой. Но по крайней мере я не в той палате, где рядом храпел и пускал слюни старикан.
В дверь постучалась сиделка.
— Привет. Я Суси, буду ухаживать за тобой, — прочирикала она.
— Я не хочу тут лежать. Сколько я здесь пробуду? — буркнула я.
— Тут не так плохо. Я уверена, тебе станет лучше, когда ты выйдешь отсюда. А теперь у меня к тебе несколько вопросов, потом я уйду, чтобы ты спала.
