Итак, опасности больше не было. Мы отползли от края, стали на ноги и медленно направились к лужайке.
- Я оказался прав, - сказал я, испытывая странную радость, - игуанодон был убит мегалозавром. Гневное рычание, которое я тогда слышал, означало их поединок.
Но почему околел мегалозавр - вот что занимало нас с Риделем.
Когда мы подошли к чудовищу, Ридель быстро принялся за дело. Он вынул свой охотничий нож и разрезал зоб мегалозавра.
- Это неподходящая гробница для ученого, - сказал аббат. - Помогите мне.
Мы извлекли изуродованное тело моего друга.
Покончив с этим, Ридель начал исследовать труп чудовища.
- А где желудок? - удивлялся он. - Странно... Слизистая оболочка так мало эластична. Но где же все-таки желудок? Я нахожу только какой-то изъеденный комок у самого входа в кишечник. Известно ли вам, как и чем питались эти рептилии?
- Гамбертен говорил мне, что им нужно много воды. Ясно, что мегалозавру ее не хватало. Он слишком вырос и не мог пролезать в боковые галереи к источникам.
- Это очень важно, - сказал Ридель. - А что они ели в свое время?
- Кажется, главным образом рыбу.
- Отлично! Хрупкая полурастительная ткань, ослабленная неподходящей средой и неподходящим питанием... недостаток воды... сухость... отсутствие рыбы... недостаток фосфора... Пищеварительный аппарат пострадал больше всего. Он не мог сразу приспособиться. Но почему этот разрушенный желудок и кишечник в язвах? Что он ел? Ага, свиней. Теперь я все понимаю.
- Что же именно?
- Вот что. Мегалозавр ел свиней, ел целиком, съедал и желудки. Вы знаете, надеюсь, что желудочный сок свиней особенно богат пепсином, принадлежащим, кроме того, к числу наиболее активных. Это сильно действующее вещество чрезмерно усилило вялый желудочный сок мегалозавра и придало ему такую интенсивность, что ткани, по природе непрочные и истощенные в силу ненормальных условий, не выдержали такого химического воздействия. Животное погибло от небывалого случая расстройства пищеварения, оно само себя переварило...
Два дня спустя мы проводили тело Гамбертена на кладбище.
Я взял очки Гамбертена себе на память. Стекла их стали тусклыми, но я никому не рассказываю, какая кислота произвела на них это действие: я боюсь, что мне не поверят.
