Дедушка может быть разрушителем миров и конечной истиной вселенной, но нельзя сказать, чтобы он не интересовался простыми людьми. Возможно, Время тоже.
Она улыбнулась.
Говорят, время не ждёт.
Возможно, однажды оно подождало кое-кого.
Сьюзен ощутила на себе чей-то взгляд и обернулась. Смерть Крыс глядел на неё сквозь линзу очков, которые принадлежали сбитому с толку человечку, разыскивающему их в противоположном конце комнаты. Ворон чистил клюв о пыльный бюст жившего когда-то историка.
— Ну? — сказал Сьюзен.
— ПИСК!
— О, это ведь он, не так ли?
Бинки ткнулся носом в двери библиотеки и вошёл. У людей, занимающихся лошадьми, есть неприятная привычка называть белых лошадей «серыми», но даже эти кривоногие любители вынуждены были бы признать, что, по крайней мере, этот конь — хоть и не белый как снег, чья белизна — мертвенная, но, по крайней мере, белый как живое молоко. Его уздечка, поводья и седло были чёрными, но они, в известном смысле, были лишь бутафорией. Если конь Смерти позволял вам сесть на него, значит, вы оставались на нём с седлом или без него. И не было предела числу людей которое он мог везти. В конце концов, эпидемии иногда случаются внезапно.
Историки не обратили на него внимания. Лошади ведь не ходят в библиотеки.
Сьюзен взобралась на него. Она много раз желала родиться настоящим человеком, совершенно обычным, но сейчас она согласна позабыть об этом до завтра…
…только не о Бинки.
Через секунду в воздухе над библиотекой появилось четыре отпечатка копыт, сверкающих как горящая плазма, но затем и они пропали.
тик
Хруст снега под лапами снежного человека и вой вечного ветра в горах были единственными звуками до того, как Лобзанг произнёс:
— Под «срубить ему голову», вы на самом деле подразумевали…?
— Отделение его головы от тела, — сказал Лю-Цзы.
— И, — сказал Лобзанг, всё ещё тоном человека, исследующего каждый угол пещеры с приведениями. — Он не возражает?
— Нууу, это нериятноо, — сказал снежный человек. — Момент с оотрубанием. Но ничегоо, если нужно. Дворник всегда быыл добрым другом нам. Мы платили ему тем же.
— Я пытаюсь научить его Пути, — гордо сказал Лю-Цзы.
— Даа. Очень полезно. «Вымытый чаайник никогда не выыкипит», — подтвердил снежный человек.
Любопытство в голове Лобзанга боролось с раздражением и победило.
— Я что-то упустил? — сказал он. — Вы не умрёте?
— Не умру? С отруубленной головой? Смешно! Хо-хо, — произнёс снежный человек. — Конечно умру. Но этоо не такоое уж большое делоо.
