Оксана молча смотрела на него, наклонив голову. Ждала.
– Ладно, иди вниз, я сейчас спущусь, – буркнул Андрей.
Оксана сердито махнула рукой и пошла вниз по лестнице. Андрей быстро вернулся в квартиру, прошел через темную комнату и заглянул в спальню.
– Вика, меня опять вызывают в типографию, – сказал он шепотом, чтобы не разбудить Ульяну.
Вика села на постели – в темноте Андрей видел только ее силуэт.
– Что случилось?
– Не знаю, что-то с полосами. Поеду разбираться.
– Возьми такси.
– У них машина.
– Ладно.
– Спи, я закрою.
Вика легла. Андрей быстро оделся и вышел из квартиры, заперев за собой дверь. Оксана ждала внизу, курила и смотрела на заросший зеленью двор.
– Красивый у вас двор. Зеленый. Наверное, хорошо здесь гулять с ребенком.
– Летом здесь много комаров. Куда пойдем?
– Я не знаю. Это ведь твоя ночь. Веди меня, мой рыцарь.
Они дворами прошли к реке. Сели на скамеечку на набережной. Разговор не клеился.
– Зачем ты пришла? – спросил Андрей.
– Просто хотела тебя увидеть. Поцелуй меня.
Андрей посмотрел на нее. Странно – у нее было испуганное лицо. Как тогда, на балконе. Он обнял ее и поцеловал. Ее язык ритмично и механически двигался у него во рту. Наконец она легонько оттолкнула его и отвернулась.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я не знаю, – глухо сказала она, – все не так.
– Если хочешь, я провожу тебя домой, – сказал он.
– Не хочу. Давай посидим здесь немного.
– Хорошо.
– И потом ты проводишь меня домой.
– Ладно.
И они замолчали. Молчание длилось гораздо дольше, чем было прилично. Оно давно стало тягостным, но нарушить его было непросто. Андрей не знал, о чем думает Оксана, а сам смотрел на памятник поэту-лауреату Колесову, стоявший на набережной. Памятник был кудрявый, одет в старомодный костюм, в одной руке держал портфель, в другой – раскрытую книгу.
Колесов был другом Николая Рубцова, написал о нем путаные и длинные воспоминания. Он прожил долгую жизнь, получил все возможные премии, сидел в президиумах, возглавлял писательскую организацию. После его смерти вдова добилась того, что ему поставили памятник. Книга в его руке, видимо, символизировала искусство, а портфель был знаком его общественного статуса. Памятник как бы подчеркивал его двойственность – и поэт, и лауреат.
А точнее, ни то ни се. Ни рыба ни мясо.
Как шутили знающие люди, памятник назывался «Поэт Колесов читает книгу поэта Рубцова». Все было у Колесова, не было у Колесова только одного – рубцовского таланта. И в памяти народной остался Рубцов. А памятник поставили Колесову.
