Романов присвистнул, не скрывая удивления. Вот все и объясняется. Старушка всего лишь боится конкурента. Даже странно, что с ним обошлись так цивилизованно. Бедный, бедный Ящер…
— Да-да! — отец заметил гримасу Романова. — Старая карга занудна, как табуретка, мне нужен свежий воздух. Хотя когда-то не было лучшего помощника, чем Алечка. Пришлось даже порушить ее личную жизнь… Ох, как она негодовала! Вот вы не знали ее сто лет назад, дивного обаяния была женщина, дивного, — отец восторженно закатил глаза. — И как служила! А теперь устроила бунт — эта неблагодарная решила ставить условия МНЕ.
— Когда-нибудь вы также найдете замену мне, и меня спишут? — усмехнувшись, спросил Романов.
— Теоретически — может быть, — задумчиво проговорил отец. — Практически же я не вижу такого исхода. Я намерен дать новому хранителю больше свободы. Мне хочется начать другую жизнь — люди изрядно изменились, и надо все хорошенько тут перетряхнуть. Так что до пенсии у вас будет пара-тройка столетий, а там увидим, чего вы сами захотите. Но и списания не нужно бояться — после отмены договора, хранители продолжают жизнь, стареют и уходят, как все.
— Боюсь, мне придется отказаться, — помедлив, сказал Романов и постарался выдержать взгляд отца.
— Это уже не важно. Придется вас заставить, — отец поднялся и печально посмотрел на него. — Я ведь уже принял решение. Желание ваше уже исполнилось. И если кнопок действительно никаких нет, то бонусы и расплата тем не менее существуют, все имеет свою цену.
— И какова цена? — с вызовом спросил Романов.
— Ваши дети, что же еще. Ничего дороже вы не нажили. Я заберу их себе, а что будет с ними дальше — не ваше дело.
— Что вы хотите сказать? — оторопел Романов.
— То, что я хотел сказать, я сказал, думайте до полуночи, — отец звякнул стаканом, сделал последний глоток, взглянул на часы и поднялся. — После чего мое предложение теряет силу навсегда. К слову, даю вам фору на это время, пока можете пользоваться моим подарком. А чтобы вам было веселее, скажу, что вы были правы, и у вашего героя Ивана Андреича действительно получилось то, что вы предполагали. Шельмец выкрал, нагло уворовал свое желание без всякой расплаты у меня из под носа. Но, Димма, — протянул он совершенно по-отцовски, — для таких фокусов нужен фарт, везение и легкость, легкость руки, Димма, которой у тебя отродясь не было. Как я уже говорил, по экспериментальной части ты не спец. До завтра.
— Постойте! — нерешительно окликнул его Романов, сам не зная, что хочет сказать.
