– Ого.
– Кроме того, я советовался с Падмасамбхавой[20], моим старым другом в прошлой жизни, сейчас настоятелем монастыря в Ладакхе. Это в Индии, совсем рядом с тибетской границей, и там древняя мудрость сохранилась, спасшись от китайской оккупации. Хотя Падмасамбхава сам имеет долю в китайском лесозаготовительном предприятии… И я еще не теряю разум, знаешь ли, – строго заметил Лобсанг.
– Я и не говорил, что теряешь. Просто странно слышать о твоей неуверенности в себе, Лобсанг…
– Наверное, я помню свою смерть.
Это заставило Джошуа застыть на месте.
– Какую смерть? Ты имеешь в виду…
– В Лхасе. Мою последнюю смерть как человека. И реинкарнацию тоже.
Джошуа задумался над его словами.
– Ну и как оно, похоже на перерождения доктора Кто?
– Нет, Джошуа, – ответил Лобсанг, сдерживая раздражение. – На доктора Кто не похоже. Я помню это, Джошуа. Мне так кажется. Причитания женщин на кухне, когда пришел чикаи бардо, мгновение моей смерти. Тибетцы верят, что душа на какое-то время задерживается в мертвом теле. Поэтому сорок девять дней над покойником читают Книгу мертвых, чтобы провести душу через бардо, фазы существования, связывающие жизнь и смерть.
Я помню, как читал мой друг Падмасамбхава. Помню даже саму книгу, я смотрел на нее вне своего тела – страницы, исписанные вручную, деревянные обложки. Я был мертв, читали мне. Все, кто был до меня, умирали. И что мне надлежало познать мою истинную природу, чистый свет неугасающего сознания внутри тяжелого физического тела, и что с этим знанием освобождение последует незамедлительно. Но если через двадцать один день песнопений освобождения не случилось, ты вступаешь в сидпа бардо, то есть в бардо перерождения. И становишься как бы телом без естества. Тогда ты сможешь без устали странствовать по свету, все видеть, все слышать и не знать покоя. Но тебя еще будут преследовать образы из прежней жизни. А теперь задумайся и посмотри на меня, Джошуа: я разбросан по всем мирам Долгой Земли, я все вижу, я все слышу. Что это еще может быть, как не бардо перерождения? Но чтобы отправиться дальше, нужно забыть все, что было в этой жизни. И как мне это сделать? Иногда я боюсь, что застрял в сидпа бардо, Джошуа. Что я застрял между жизнью и перерождением и что я никогда, по сути, не перевоплощался, совсем. – Он посмотрел на Джошуа темными в свете вулканического неба глазами. – Может быть, даже ты – всего лишь проекция моего собственного эго.
– Зная твое эго, я бы не удивился.
