— А кто ему помогает? — спросил, вытирая выступившие от смеха слезы, Кесеи.
— Служка да еще солдаты, — отвечал переводчик.
— Не может быть!
— А почему бы и нет? Пусть поразвлекутся…
— Ну, а вы, товарищи? — спросил майор, желая перевести разговор на дела. — Как у вас дела продвигаются? О, извините, только сейчас заметил, что знаю лишь половину членов вашей организации. Товарищ Кесеи, познакомьте меня с новыми товарищами.
Познакомившись со всеми, майор снова повернулся к Кесеи:
— Где начнете делить землю?
— Дома, в родном селе… Остался нерешенным один вопрос о листовке, о которой мы вчера с вами говорили. Если она готова, можно отправляться.
— За мной дело не станет, — откликнулся майор, широко разводя руками. — Бумага есть, целый рулон привезли из Сомбатхея. Есть и разрешение на то, чтобы парторганизация запустила в работу здешнюю типографию, вот оно. А еще, поскольку вы ослабели после тифа, я достал для вас лошадь и бричку, чтобы дорогу выдержали. Она ждет вас на улице, у ворот.
— Спасибо, — расчувствовался Кесеи, — я, право…
— Ничего, ничего, — перебил его майор. — Давайте лучше поговорим о листовке. Когда она будет готова?
Кесеи развел руками, как перед этим сделал майор, и посмотрел на Бицо.
— Что? — Горкунов подошел ближе. — Вы все еще не договорились?
— Дело не в договоренности, — начал было Бицо, но горло у него перехватило, будто там кусок теста застрял. — Мы о ней еще и не говорили вовсе, потому я и высказаться не мог. Все дело в умении, товарищ майор.
Майор молчал. Думая о чем-то своем, он сначала посмотрел на Бицо, затем глаза его засияли от радости, стали нежно-голубыми лукавыми незабудками, и он, как человек, уже принявший решение и уверенный, что не обманется в людях, обратился к Кесеи:
— Указ вашего правительства у вас под рукой?
— Вот он, пожалуйста. — Кесеи протянул брошюру майору.
— Это ваш указ, — сказал тот, кладя его перед Бицо. — Вот вам и материал, которого сейчас вполне достаточно для выпуска первой листовки, а в остальном — доверьтесь собственному сердцу. — И он постучал себя по груди. — Пошли, товарищи, — майор повернулся на каблуках, — найдем себе другую комнату. Не будем мешать товарищу писателю…
— Товарищ Бицо!.. — Кесеи ничего больше не сказал, остальное договорило его молчание.
И они вышли.
В комнате остались только Андраш и старый Бицо, стоявший напротив сына.
— Ну, сынок, — сказал отец, немного помолчав, — вот теперь и выяснится, выйдет из тебя писатель или нет. — Он выдернул из кармана носовой платок, высморкался, а через три секунды и его уже не было в комнате.
