И это было еще интересней.
О! Оказалось то еще приключение.
Во-первых, этот ужасный экзоскафандр, который врастал в твой спинной мозг, соединялся с нервными окончаниями и становился частью тебя. Мощной, несокрушимой и неотъемлемой.
Как Ирт, Хозяин, мать его, Чаги.
В первый момент он даже не узнал Рея. Перед стартом к нему в каюту вломилось гигантское чудовище с выдвинутой вперед челюстью, без бровей, но с крошечными глазками бульдога. Тим едва устоял, чтобы не закрыться ионным щитом.
– А ничего выглядишь, Кларк. Тебе идет. Реальное такое космическое пугало, мощь и гордость Федерации. Мой добрый совет – обратно не меняйся, и марсианки все будут твои.
– Иди в пределы, Граув. А я бы тебе советовал взглянуть на собственную морду. Здорово напоминаешь раздувшуюся мурену.
– Это временно, – отрезал Тим и осторожно потрогал свое лицо.
В трансформации тела человека по закону были допустимы только обратимые изменения. Это успокаивало, но посмотреть в зеркало он тогда побоялся.
Потом было приземление, и эта дурацкая планета. Она вся состояла из слоев каких-то железных пород, которые непрерывно двигались, шкрябали друг о друга. Слои, наползающие на слои, дыры, пустоты, в которые так легко провалиться. И постоянный, невыносимый грохот.
Все там было чертовски намагничено и постоянно менялось. А искусственные спутники оказались просто самовырезающимися конусами породы, которые выносило на орбиту и выстраивало в одну плоскость вращения.
И среди всего этого дерьма, где не то что моря, воды не сыщешь, носились в поисках жизни три полка вооруженных до зубов морских пехотинцев.
Тима и Рея как неопытных юнцов держали в середине группы и поручили управление акустическими плакатами. Эти чудо-устройства, по версии ученых-лингвистов, должны были в любой, даже негуманоидный, мозг загрузить сообщения: «Мы пришли с миром», «Мы друзья и союзники».
В такое было непросто поверить, увидев трехметровое существо, спаянное из братушки и его экзоскафандра, торчащего во все стороны жерлами пушек и полностью заряженных картриджей.
Они с Реем, как и все, утыкивали ионными микроминами каждую двигающуюся в их сторону хреновину. Не взрывали, конечно, но на всякий случай утыкивали. Как только хреновина проплывала мимо, мины сами возвращались в картридж. Но вряд ли все эти агрессивные меры предосторожности могли способствовать мирному и дружескому контакту.
На Гризионе так никого и не нашли, но зато репортажи о крутых бронированных армейских, бегающих среди бесчувственных, плавающих в магнитном бульоне каменюк, забавляли мирных землян почти месяц.
