Рассказы Кодаю и Исокити свидетельствовали о дружественных чувствах русского народа и правительства к японцам, о желании иметь хорошие, добрососедские связи с Японией, причем подчеркивалось, что Россия не намерена навязывать Японии силой свое стремление торговать с ней.
Кодаю так тепло отзывался о хорошем отношении к нему и другим японцам в России, что ему на допросе в Эдо в присутствии сёгуна Иэнари[14] даже был задан вопрос: "Почему же вы так упорно добивались возвращения на родину и вернулись сюда, если пользовались там такими милостями?" Кодаю объяснил свое решение вернуться в Японию тоской по родине и семье.
Наиболее известным из документов, составленных по приезде в Японию Кодаю и Исокити, является протокольная запись упомянутого выше их допроса в присутствии сётуна Токугава Иэнари в 18-й день девятой луны 5-го года Кансэй, что соответствует по старому русскому календарю 22 октября 1793 г.[15]. Эта запись, носящая название "Хёмин горан-но ки", т.е. "Запись о приеме сёгуном потерпевших кораблекрушение", была составлена тайно Кацурагавой Xoсю, который присутствовал на приеме. Различные варианты этого документа приводятся в работах японских историков и были использованы советскими востоковедами[16]. Кроме того, имеются и другие рукописи, относящиеся к приключениям Кодаю и Исокити и их рассказам о России, в частности рукописи "Оросиякоку суймудан", хранящаяся в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина[17] , и "Оросиякоку хёминки", хранящаяся в Ленинградском отделении Института востоковедения АН СССР, а также "Синсё-мару хёминки" и др.
Однако до самого последнего времени нашим историкам оставался неизвестным гораздо более полный и можно сказать выдающийся труд Кацурагавы Xoсю "Краткие вести о скитаниях в северных водах", составленный им в августе 1794 г. по приказанию сёгуна Токугава Иэнари[18].
Познакомиться с этой работой наши историки не могли до сих пор по следующим обстоятельствам. В своем стремлении оградить страну от иноземного влияния феодальное правительство Японии запретило под страхом строгого наказания запись, хранение и распространение каких бы то ни было сведений о других государствах. Даже ученые, писавшие по распоряжению правительства о чужих странах, боялись хранить черновики своих работ. Так, например, Кацурагава Хосю, составив упомянутый выше документ "Оросия рякки", один экземпляр сдал в бакуфу, а черновик сжег, "дабы избежать разглашения тайны"
