Ночь прошла тихо. С берега доносились крики и песни, французы вперемешку с португальцами наслаждались отдыхом на берегу и веселились в предвкушении хорошей добычи. Мы же сидели тихо, боясь лишним движением навлечь беду. Даже огонь не зажигали. Единственная свеча в углу освещала блокгауз. Косой Том молился всю ночь, и никто не возмущался его бормотанию. Кто мог спать, уж уснул, остальные молчали, вслушиваясь в ночь. В любой момент мы могли ожидать нападения. Часовые всматривались в темень сквозь бойницы.
Я уснул лишь к утру, неспокойным сном. И проснулся ещё более усталым, нежели накануне. Звук выстрела заставил вскочить меня на ноги.
Бена мы нашли на прогалине между лесом и частоколом. Утром часовой увидел лежащее тело и с перепугу пальнул, решив, что кто-то подкрадывается к лагерю. Лишь когда в ответ ни стрельбы, ни движения не последовало, рискнул выглянуть и присмотреться. Мы поначалу подумали, что разбойники Ла Буша подкинули нам мертвяка. С предосторожностями, под прикрытием мушкетов, мы послали двух парней подобрать избитого, окровавленного, в изорванной одежде, Бена. Не знали, живой он, или околел.
Когда Бена, как куль, перекинули через колья, он пришёл в себя и застонал. Значит, пока живой. Видать, бедолага, добирался к нам, да сил не хватило. Я никогда не был с доходягой в сильно дружеских отношениях, но честно, был рад, что Бен не окочурился. Конечно, он не лучше остальных мошенников, но по крайней мере, был смешным, и часто заставлял улыбаться даже меня.
Мы втащили его в блокгауз и положили поближе к источнику. Дарби стёр кровь с опухшей хари, но лучше не стало — Бен ещё больше походил на покойника. Столько синяков и кровоподтёков на одной физиономии я не видел года три, после того, как тихой памяти капитан Скиннер отправился кормить крабов.
Подохнет Бен или вычухается, зависело теперь от него самого. Парень жилистый, такие от синяков редко кончаются. Нам же нужно было решать более насущные проблемы.
Как сохранить добро и выбраться из острова. Если с первым было более-менее в порядке и Ла Буш не знал, что золото припрятано в землице, то со вторым были проблемы. Корабль был в столь плачевном состоянии, что не годился для выхода в море. По крайней мере, теперь, когда вокруг острова рыскали недоброжелатели. Правда, оставались ещё вельбот и шлюпка. Но рискнуть отправиться в открытое море на столь хлипких судёнышках мог только самоубийца. Да и попросту, всем не хватило бы места.
