Остров затонувших кораблей | страница 38
Расклад был не в нашу пользу.
Флинт устроился на бочонке с солониной. Ром он вылакал весь, было хуже всего. Капитан добрел лишь тогда, когда получал выпивку. Не приведи Господи, застать его в таком расположении и вякнуть что не то. Он и так никогда не был ангелом, но когда кончался ром… Теперь он походил на Бена, до того посинела его рожа. Флинт сопел и накалялся, словно чайник. Когда он закипит — несдобровать тому, кто окажется рядом.
Поэтому все тихо жались по углам, и по возможности, спали или делали вид, что спят. Даже Джон отошёл подальше, пристроился караулить у выхода. Каторжник сидел на его плече, поклёвывая Джона за ухо. Так он просил есть, но сухари закончились, а солонину птица не любила.
Казалось, даже Каторжник чувствовал общее настроение. Потому не чирикал, молчал, как сурок.
Все чего-то ждали. Ждать — единственное, что нам оставалось. Вон дурак Бен Ганн, не хотел сидеть на месте — и что с того вышло? Лежит теперь, сопит в одну ноздрю. Хорошо, хоть живой. Что с ним сталося? Кто знает. Очнётся — расскажет. Может, что полезное разведал.
Бен хорошо побродил. И не он один. Проглот вон тоже, гуляет где-то по острову. Как только «Морж» лёг набок, и мы бросили помпы, в трюме набралось много воды. Кот выбрался на сушу. Смешно было смотреть, как он ковылял, покачиваясь. Ничего удивительного — животное в жизни не было на берегу, и отсутствие качки сбивало с толку. Такова уж наша природа — приспособившись к чему-либо, мы не скоро отвыкаем от этого.
На берегу ему понравилось. Здесь было столько живности посочнее поднадоевших крыс. Проглот очень скоро покинул нашу компанию, скрывшись в высокой траве. Тут его и видели.
Мне бы кошачьи заботы. Пожрать, поспать. А тут сиди, жди у моря погоды. Чем ещё всё закончится.
Глава 12
На борту «Победы». Бен Ганн
— А можно меня не вешать? — спросил я, не надеясь на положительный ответ.
— Можно.
Вот так вот, просто. Как легко решается, жить ли бедному Бену или умереть… Странное ощущение испытываешь, когда судьба твоя находится в чужих руках. Некто берёт на себя божественную власть, и невозможно не преклониться перед тем, кто дарует тебе жизнь. Ведь одно его слово или движение — и ты перестанешь существовать. Дышать. Чувствовать…
А между тем, я ненавидел своего пленителя… Ненавидел, и восхищался им. Как восхищаются силой и снисходительностью льва, не разорвавшего тебя в своих угодьях.
— Можно. Ты должен убить Флинта. Или разрушить частокол.